Первый пирсинг Новосибирску сделали 25 лет назад. Кто создал рынок?

«”Цифры” — украшения в Новосибирске по добрым ценам», — говорится в соцсети магазина. Но кто знает, что это не просто продажа пирсинга, цветных линз и яркой краски для волос, а семейный бизнес с большой историей? «Деловой квартал» поговорил с Лилией Цифриной о том, с чего начался бизнес, и узнал, почему ее дочь Ольга продолжила дело матери.

Лилия, чего началась история «Цифры»? И почему вы, Ольга, подхватили бизнес мамы?

Лилия: Открылись мы в 90-х, когда многие ниши были свободны. Новосибирский рынок ощущал дефицит товаров и, главное, — помещений для торговли. Начинать бизнес в нестабильное для страны время — страшно. Если ты уже успешный предприниматель, у которого есть стартовый капитал для реализации нового проекта и надежная команда сотрудников, несомненно, трудности не будут ощущаться так сильно. У нас же не было ничего. Родственница подтолкнула к началу деятельности, по-своему мотивировала. Она сама активно занималась продажей украшений, а мы последовали ее примеру. Арендовали крохотное помещение, в котором самостоятельно красили стены и ремонтировали прилавок. Всю продукцию привозили из столицы в китайских клетчатых сумках. Начинали с косметики, занимались икебанами, а позже перешли на украшения.

Ольга: Инвестором, который вложился в наш бизнес, стала бабушка — помогла с арендой и финансированием. Изначально бизнес принадлежал маме, а потом перешел к жене брата. Часто возникали сложности с подбором сотрудников — ей приходилось выходить на работу в роли продавца. В семье брата появились дети — родственники решили продать бизнес, так как на него не хватало времени. Понять можно, но принять — нет. Я никак не могла допустить этого. Взяла управление в свои руки, стояла за прилавком. Так как я с 17 лет помогала маме, то легко вернулась в эту нишу. В этом году «Цифрам» исполнится 25 лет, представляете? Мы прошли огромный путь, чтобы достичь сегодняшних результатов.

Да, 25 лет — внушительный срок. Случались ли на вашей практике кризисные ситуации, как удалось продержаться?

Лилия: Мне кажется, что кризис нас никогда не касался. Оля постоянно говорит: «Мама, у тебя нет роста» …

Ольга: Да, у нас с мамой тандем пессимиста и оптимиста. Считаю, что кривая спроса должна «подавать признаки жизни» — повышаться или опускаться. У нас же — что-то среднее и стабильное. Эта позиция хороша для людей, которые прошли 90-е, то есть заработали «денежку» и ладно… Но ведь низкий чек тоже выматывает. В 2013 г. у нас случился переезд основного отдела из НГУАДИ — вышел закон о запрете аренды помещений в высших учебных заведениях. Хоть мы и переехали через дорогу, все равно отчетливо чувствовался спад посетителей. Нас просто потеряли. В тот момент я завела аккаунт в ВК, чтобы вернуть людей обратно. Сейчас все кричат о личном бренде — я же занималась его развитием 10 лет назад. Например, добавлялась в друзья к нашей целевой аудитории. А когда к тебе в друзья добавляется неизвестный человек, ты, несомненно, зайдешь и просмотришь его страницу. Так «Ольга Цифрина» и рассказывала о своем бизнесе. Аккаунт помог — посетители и продажи вернулись.

Возникали проблемы и с этим помещением — у нас пытались его отобрать по причине ремонта всего здания. Потребовалось новое место с большой проходимостью. Выбор пал на метро. Забавно, что в нем отдельно сдавалось место под киоск и сам киоск. И сдавалось только «своим». Я арендовала само место, но киоск никто просто так отдавать не хотел. Выставили огромный счет. После многочисленных убеждений, ссор, истерик и с доплатой в несколько тысяч рублей удалось стать полноправной владелицей.

Ассортимент тоже менялся за это время?

Ольга: Мы были первыми, кто привез пирсинг в Новосибирск. Столичная мода отличалась от запросов сибиряков, поэтому некоторые украшения дожидались своего звездного часа. Бывали случаи, когда мы покупали пирсинг и не знали, для какой части тела он предназначался, но потом его у нас покупали. Не зря говорят, что мода циклична. Или, например, совсем недавно мы сняли с продаж яркую краску для волос, потому что ее не покупали. И это не значит, что у нее плохой состав, просто либо мы не придумали, как ее продавать, либо просто нет спроса именно в нашем городе. Всю партию я отправила во Владивосток.

Лилия: Конечно же, мы следим за трендами. А что выходит из моды — распродаем или отдаем на благотворительность. Закупаем все сами, каждая выбирает украшения на свой вкус. Поэтому и получается угодить любому посетителю.

А как «Цифры» перенесли пандемию коронавируса? Какие действия предприняли для обхода ситуации?  

Лилия: Были вынуждены забрать весь товар домой. Важно во всем искать плюсы и, например, заняться тем, на что не хватало времени в обычные трудовые дни. Так я отремонтировала планшетки, отсортировала весь товар и привела в порядок украшения. Осуществляли продажу из дома, точнее на лавочке во дворе. Муж шутил, что нас арестуют: люди приходят, протягивают деньги, а я им — маленький пакетик, как будто это какие-то запрещенные вещества. Приезжали за пирсингом даже из области. Людей не останавливала ни изоляция, ни километры.

Ольга: Работать в пандемию можно было только при условии неполного рабочего дня и при продаже одноразовых масок. Взаимодействовать с посетителями помогли социальные сети — я писала пост о том, что мы работаем с трех до пяти, и люди приходили в это время. Именно в период пандемии я укорила себя за отсутствие продаж через маркетплейсы, так как постоянно приходили сообщения с запросом на тот или иной товар. Понемногу осуществляли продажи по России, а после ограничений вышли за пределы страны.

А почему вы не продавали через маркетплейсы? Сейчас это тренд — многие предприниматели уходят из офлайна на онлайн-платформы. Вам было сложно осуществить этот переход? Планируете ли вообще заходить на маркетплейсы?

Ольга: В период пандемии у меня не было ресурса на развитие этого направления, так как мы находились в режиме выживания — каждый день я работала сама, осуществляла доставки товаров по России и миру.

Конечно, мы планируем выход на маркетплейсы — OZON, Wildberries, AliExpress, Amazon и KazanExpress. Это нужно для расширения географии клиентов. Однако рассматриваем направление как дополнительный источник дохода. Мы не планируем сужаться только до маркетплейсов.

Значит, ваши товары пользуются спросом и в других странах? В каких?

Ольга: Наши товары активно заказывают жители Кореи, Грузии, Казахстана, Египта, Израиля. Совсем недавно отправляли украшения в Англию. Иностранцы видят крутое качество и — самое приятное — цены в рублях. Спрос на наши украшения только повышается.

Можно ли утверждать, что субкультуры — вечны, и потребность в украшениях для пирсинга никогда не исчезнет?

Лилия: Так случилось, что магазин открылся сразу с появлением пирсинга в России. К нам приходили все «плаховцы» — эмо, готы, анархисты, скинхеды. В Новосибирске проводили фестиваль «Знаки», на котором мы представляли свои товары. Люди шили костюмы, наносили яркий макияж и сооружали прически. Со стороны могло показаться, что в Новосибирск приехал Воланд. Помню, мне позвонил родственник и сказал: «Я сегодня проезжал мимо «Глобуса», так там какой-то ад».

Субкультуры — явление подростковое и проходящее. Элемент бунта, несомненно, присутствует. Многие родители считают пирсинг чем-то вызывающим, неприемлемым, а для меня — это способ самовыражения.

Ольга: Думаю, субкультуры будут существовать всегда в том или ином виде и вне рамок возраста. Некоторые наши покупатели вырастают и приводят своих детей в наш магазин. Совсем недавно с нами случилась подобная история — девушка привела дочь выбирать украшение для пирсинга…

Елизавета Михайлова