«Мое поколение выбросили из науки, поэтому пришлось заниматься ею самостоятельно»

«Сибирская цементная компания» с 1997 г. разрабатывает и производит химические добавки и минеральные сырьевые компоненты Novomix для производителей сухих строительных смесей, декоративных покрытий и материалов, вспомогательных литейных материалов, пластмассовых и металлообрабатывающих производств, полимерных полов и силикатных покрытий для фасадов. Однако одним из самых больших и уникальных направлений деятельности считается разработка и производство системы радиационно-защитных строительных материалов Baritblock. Уже сегодня решения новосибирских технологов пользуются спросом от Москвы до Владивостока.

По словам директора СЦК Федора Перунова, компанию не пугает конкуренция, ведь в стране подобных производителей комплексной продукции вовсе нет. Поставка радиационно-защитных строительных материалов пока осуществляется только по России. Кто знает — может быть, с увеличением оборотов заказы будут приходить не только от российских медицины, промышленности и предприятий Росатома, но также извне?

«Деловой квартал» узнал у директора предприятия, зачем «Сибирская цементная компания» окунулась в радиацию, сколько сегодня стоят инновации, а также почему внедрять подобные решения — долго и трудно.

Как цементная компания решила заняться инновациями?

— Это было примерно 30 лет назад. В то время все стремились к науке. После окончания физического факультета НГУ нас первыми распределили в Центр микроэлектроники при Академгородке. Процесс начался, однако через три года все закрылось, и нам пришлось уйти в торговлю. Стремление к познанию осталось: многих из моего поколения выбросили из науки, поэтому пришлось заниматься ею в собственной организации за собственный счет.

Изначально продавали импортные стройматериалы. Как раз в 1997 г. СЦК решила самостоятельно производить товары, потому что все, что мы привозили, — это иностранные ноу-хау, на которые уже давно, как оказалось, существовали советские ГОСТы. Возможно, уровень техники различался, но о материалах знали. Мы начинали с продажи сухих строительных смесей из Дании — это были высококлассные материалы по соответствующей высокой стоимости. Решили производить свое. Когда начали, столкнулись с рядом проблем — в России на тот момент не было отечественных химических добавок для строительной отрасли. Да, частично их когда-то производили, однако некоторые заводы в то время прекратили деятельность. Также большая часть материалов просто не подходила под наши нужды, потому что в СССР не было производства сухих строительных смесей в нынешнем понимании (в мешках, в большом ассортименте). Кроме химии не было и минеральной части — ни обогащенного песка, ни мраморной муки.

В то время каждому заводу приходилось чуть ли не все сырье делать своими силами, изобретать рецепты составов из подручных материалов. И такие продукты начинали конкуренцию с иностранными брендами. СЦК (Novomix), «Геркулес», «Диола», «Ливна», «Норма» — мы начинали производство сухих строительных смесей примерно в одно время. ООО «СЦК» (Novomix) стартовало с изготовления полимерных и минеральных добавок — мы ушли в эту сторону. Причем с использованием методов механохимии были получены неплохие результаты по отдельным продуктам. Спустя несколько лет в Россию стали привозить иностранные химические компоненты и минеральные наполнители, а еще через десять лет российские заводы научились производить минеральное сырье непосредственно на карьерах, значительно потеснив иностранных поставщиков. Тут же мы столкнулись с проблемой: с приходом иностранных концернов наши самодельные добавки перестали быть конкурентными. Дальше производить сухие смеси не было смысла, так как уже сильно отставали в объемах. Решили переключиться на спецсмеси Novomix — специальные составы для заводов, ремонта тоннелей, плотин ГЭС и высокотехнологичных реставрационных работ. И, отмечу, вполне удачно: например, одними из первых разработали торкрет-смеси для ремонта экспериментального тоннеля БАМ, канализационного коллектора в Кемерово, удалось разработать и произвести материалы для реставрации конструкций и фасадов Новосибирского театра оперы и балета, Новосибирской консерватории.

Первые материалы с подбором исторических составов для Оперного театра мы разработали еще в начале 2000-х. Основной объем реставрации театра начался с 2015 г.: каждый год реставрировали один из фасадов театра — к 2024 г. обновлено до 80% площадей фасадов и конструкций нашими материалами, в том числе благоустроили территории в стиле театра, например, воссоздали забор с отделкой нашими материалами. В этот период мы разработали около 300 рецептур составов. Каждый материал — отдельная инновация. Для создания необходимы рецептура, понимание, как это работает. Приходилось придумывать свое.

Разработка и производство системы радиационно-защитных строительных материалов Baritblock — тоже ваше направление. Чем вызван интерес к его развитию?

— Четыре года назад к нам обратились предприятия из Казахстана. Они начали строить Республиканский радиологический центр в Астане. Им потребовались материалы защиты для ускорителей, которыми лечат больных онкологией. Ускорители — это радиационно опасные установки. В проекте были заложены иностранные защитные баритовые блоки, но мы предложили свой. Причем сделали не копию иностранного, а усовершенствовали как конструктив блока и замка, так и состав.

До этого мы выполнили несколько заявок из Института ядерной физики (ИЯФ СО РАН): необходимы были небольшие партии бетонных защитных блоков со специализированным составом для установки бор-захватной терапии, которые ИЯФ СО РАН в настоящее время отправляет на клинические испытания в Национальный медицинский исследовательский центр имени Блохина. Благодаря этому у нас сформировалось направление материалов радиационной защиты, которое мы теперь развиваем. В дополнение уже были компетенции и в блоках, и в бетоне, и в сухих смесях, и в композитах — соответственно, нам нужно было охватить всю линейку, чтобы поставлять комплексные решения. Сам строительный блок внешне напоминает кирпич, и ему необходимы кладочный раствор, штукатурки и шпатлевки с защитными от радиации свойствами. Затем мы перешли к композитам, которые еще никто не создавал в готовом к применению виде. Излучение бывает разное: рентгеновское, гамма, нейтронное. Для каждого из них используются свои материалы для радиационной защиты. У иностранцев, например, был только баритовый блок. Мы же разработали десятки составов композитов для блоков.

За последние годы удалось усовершенствовать сухие радиационно-защитные строительные смеси. Раньше знали только баритовую штукатурку, которую строители самостоятельно замешивали на стройке. Мы создали всю линейку сухих радиационно-защитных и радиационно-стойких сухих смесей: штукатурки, стяжки, шпатлевки, кладочные смеси, бетоны, заполнители для швов, краски, аналогов которых ни у кого не было. Причем смеси разработали не только на баритовой основе, но и на других материалах. Теперь устройство защиты на объектах доступно всем строителям, так как выполняется по обычным строительным технологиям.

В процессе развития поставили задачу сделать особо тяжелый бетон для экранирования мощного гамма-излучения. Для этого подняли советскую документацию, изменили и усовершенствовали технологию работ. Создали доступный для всех строителей бетон, содержащий металл. Как раз к этому времени на нас обратил внимание подрядчик Росатома — получили заказ на тяжелый бетон для экранирования элементов реактора, который сейчас активно строится.

Основная масса составов предназначена для медицины и науки?

— Да. Отмечу, радиация — это вредное излучение, которое, проходя через человека, разрушает клетки и убивает организм. Соответственно, на медицинский ускоритель или рентген-аппарат ставят экраны из разных материалов, ослабляющих радиацию. Существуют нормативы: ГОСТы, СНиПы, отражающие допустимую дозу изучения. Для защиты людей нужно либо построить специальное здание, либо уже готовое экранировать изнутри штукатуркой, блоками и панелями, а затем качественно все соединить, чтобы излучение не просвечивало по швам.

Для защиты при эксплуатации атомных станций, медицинских, научных и промышленных центров на стадии их строительства применяют экранирующие строительные материалы. Для поглощения высокоэнергетических лучей используют толстые бетонные стены 1,5-2 м толщиной, а также толстый листовой свинец. В настоящий момент существуют материалы, которые более эффективны (и по толщине, и по весу). Один из них — как раз барит. Либо 1,5-2,5 м обычного бетона, либо всего 50 см баритового — выбор очевиден. Например, для больницы со стенами в 1,5 м понадобится соответствующий фундамент, а также дополнительные расходы. Если дело касается ремонта существующих зданий, то в определенных случаях усилить конструкцию просто невозможно, так как увеличивается нагрузка на само здание.

В рентген-кабинетах в ХХ веке чаще всего применялся свинец 1-5 мм толщиной, однако свинец — небезопасный высокотоксичный материал. Появилась тонкая баритовая панель, которая справляется с поставленной задачей экранирования излучения.

При нейтронном излучении необходима своя система защиты, включающая в себя полиэтилен и другие слои, захватывающие нейтроны. В СССР был вариант полиэтиленового блока из Чехии, но, как мы знаем, сегодня купить его невозможно. Мы разработали другой конструктив нейтронно-защитного блока — он гораздо проще в эксплуатации, сборке, проектировании, самое главное — в нем меньше швов, которые пропускают радиацию. Как раз сейчас занимаемся монтажом опытного производственного участка для полиэтиленовых и композитных изделий. Опытная партия блока уже изготовлена на стороннем оборудовании.

Для Национального исследовательского Томского политехнического университета, который имеет лабораторию в СКИФе, недавно изготовили на основе нашего блока защитный элемент для оборудования. Для других научных институтов сооружаем перегородки и стены.

На сайте компании написано, что вы создали баритовую плиту. Разве до этого в нашей стране не производили подобные товары, если, как вы сказали, уже существовала научная база?

— Раньше по СанПиНам в рентген-кабинетах использовали баритовую штукатурку, ее мы и выпускаем до сих пор, только в виде сухой смеси. Когда мода на гипсокартон вернулась в Россию, появились новые модели плит КНАУФ, в которых находится барит. Эти плиты стали массово закладывать в проекты рентген-кабинетов. Но дело в том, что их производили в Германии, а в 2022 г. поставки в Россию прекратились. В августе 2023 г. мы создали на основе нашей штукатурки тонкие панели, соответствующие СанПиНам. Баритовые панели полностью заменили облицовочный материал КНАУФ — только за один год отремонтировали около десяти поликлиник Новосибирска.

После того как прекратились поставки рентгенозащитного гипсокартона КНАУФ, строители стали возвращаться к листам свинца, но они вредны и давно запрещены на Западе, при этом ограниченно допустимы у нас. Поэтому, когда КНАУФ прекратил поставки, несколько производителей на Урале стали выпускать композитные панели: они наклеивали на обычный гипсокартон и стекломагниевый лист свинец либо барит. Сейчас под Москвой запускается производство аналога немецкого рентгенозащитного гипсокартона, но наша панель прочнее и дешевле, особенно с учетом логистики из Москвы до Новосибирска. Наши поставки идут от столицы до Дальнего Востока — пока объемы продаж небольшие, но они постоянно растут.

Как вы рассматриваете конкуренцию? Она вас не пугает?

— Нет. Потому что в России производить эти материалы в комплексном плане некому. Такое производство включает цех сухих смесей, бетонный завод, бетонно-формовочное производство, пластиковое экструзионное производство, металлообработку и еще ряд участков и инженерных подразделений. Плюс, чтобы все это разработать, понадобится много лет, финансов и терпения. Хотя у нас не производственный комбинат, а опытно-промышленное производство, для развития сбыта нам пока всего хватает. Следующий этап — увеличение производства и переход на промышленный уровень.

Наверняка разработка подобных решений потребовала много средств и человеческих усилий. Соответственно, это нужно вложить в стоимость конечного продукта. Насколько эти товары доступны для покупки?

— Стоимость материалов не выше отдельных аналогов. И главный вопрос не в цене, а в качестве и надежности — чтобы наши материалы полностью выполняли функцию защиты человека. Например, если речь идет о медицине и промышленности, то здесь, конечно, стоимость материалов важна. В случае научных институтов или Росатома иногда вообще отсутствуют стандартные решения, и вопрос не в стоимости, а в технической возможности решения необходимой задачи. Например, защита в условиях высоких температур требует применения специальных дорогих материалов и исследований.

Сложно оценить, сколько ресурсов мы вложили, ведь процесс еще не закончен. Технологи предприятия работают уже много лет, закупкой материалов и оборудования мы тоже занимаемся самостоятельно. Для нас это достаточно большие деньги. Думаю, за все время наберется сумма, превышающая десятки миллионов. Все созданные рецепты, испытания, сертификаты и разрешения на использование — конечно, дорогое удовольствие для нашей маленькой компании.

Какие еще крупные объекты удалось укомплектовать? На какой основе вы взаимодействовали?

— Самая большая часть проделанной работы — медицинские ускорители и рентген-кабинеты. Точно сказать не могу, потому что у нас покупают и дилеры, и посредники, и те, кто выиграл тендер. Закупают продукцию и по многим городам.

Что касается блоков, одна из фирм проектировала замену оборудования и устройство радиационной защиты из наших блоков в семи клиниках в Сочи, Крыму и Москве. Также наши блоки стоят в Медицинском радиологическом научном центре имени А.Ф. Цыба, в Тульском и Забайкальском онкологических центрах. По полиэтиленовым блокам — это новая наша разработка — идут первые поставки, массовых продаж еще не было, так как проекты еще в процессе.

Наш самый знаковый объект по бетону Baritblock — первый в России исследовательский реактор на быстрых нейтронах. Насколько я понимаю, несколько элементов реактора экранируют нашим бетоном. Исследовательский реактор на быстрых нейтронах строится Росатомом по федеральной программе реализации замкнутого ядерного топливного цикла, разработанного нашими учеными. Россия первой в мире смогла на практике реализовать прорывную технологию, когда отходы топлива от атомных станций вместо захоронения на полигонах используются как часть компонентов топлива в нейтронном реакторе. Отходы работы нейтронного реактора считаются топливом для атомных реакторов. Утилизируется большая часть ядерных отходов, и получается практически неисчерпаемый источник энергии для ядерных реакторов. В России уже работает два нейтронных реактора на таком вторичном топливе.

Интересно, что изначально мы не выходили на предприятия Росатома. Думали, что у такой корпорации существуют собственные продукты. Однако выяснилось, что немногие занимаются подобным производством, и наша продукция востребована. Также сейчас поступают запросы по техническим решениям радиационной защиты для различных объектов.

Сейчас работаете только по России? Планируете ли расширять поставки?

— Пока товары поставляем только по России, но я не сомневаюсь, что и другие члены СНГ скоро к нам придут. Потому что другой радиационно-защитной системы материалов просто сейчас нет, как и особой конкуренции. Там, где будет новое строительство подобных объектов, будут наши материалы.

Какие задачи компания ставит перед собой на ближайшие годы? Или такое сложное производство требует больше времени для продвижения?

— Как я уже говорил, в ближайшие два-три года планируется строительство еще нескольких участков опытного производства, расширение существующих участков — мини-модель завода уже готова. Мы стремимся перерасти в большой производственный комбинат со своим научным подразделением. Все это зависит от масштабирования и, возможно, от привлечения партнеров.

Создание радиационно-защитных материалов — это те физические наработки, которые стандартно использовались в атомной и ядерной промышленности, науке. Существует много современных материалов, которые создают и проверяют. Часть из них мы уже тестируем. Однако для этого нужна более мощная научная база, чем у нас есть. Малому предприятию это в ближайшие сроки не потянуть. Поэтому, если будет большой комбинат с нашими наработками, сможем перейти на высоконаучные материалы, которые, например, более эффективны для защиты от радиации в Космосе.

Также есть радиационно-стойкие материалы для эксплуатации в зонах радиации. На таких объектах есть конструкции, которые находятся в зоне излучения, там тоже все портится, стареет. Здесь наша деятельность пересекается с реставрацией. Негорючие краски, которые мы выпускаем, — радиационно-стойкие. У нас была поставка негорючей краски на атомную станцию в Бангладеш через поставщика Росатома. Там конструкции покрасят нашей краской.

Сейчас появилась новая группа клиентов — промышленники. На заводах есть специальные камеры, которые просвечивают радиацией — смотрят, где трещины. А раз все просвечивают, значит, там есть источники излучения, от которых нужно защищать. Например, нужны комнаты, где хранят источники излучения после использования, есть цеха с излучающим оборудованием. Уже есть прецеденты взаимодействия по подобным объектам — поставляли баритовый бетон. Не могу сказать, что речь идет о больших объектах, но маленькие были.

Также существует отдельная отрасль — перевозка радиоактивных материалов. Это осуществляется при помощи специальных контейнеров, куда ставят источники излучения. Как раз с одной из фирм на Урале разработали контейнер, который заливается нашим защитным бетоном.

Поле деятельности уже большое, к тому же оно постоянно расширяется. Считаем, что в целом задача импортозамещения практически решена, а импортонезависимость по основным позициям обеспечена. Это только начальный этап для нашей компании. Нужно понимать, что подобные материалы не применяют просто так: проектировщики разрабатывают особый проект, который проходит долгое согласование, строительные и радиационные экспертизы, тендер, только потом он выходит на строительство. Этот процесс может затянуться даже на пять и более лет. В дальнейших планах — по мере возможностиразрабатывать более наукоемкие материалы.

Елизавета Михайлова