Елена Паночевных: «Во мне всю жизнь кипит энергия»

Елена Паночевных:

— Всю жизнь во мне кипит энергия. Еще учась в книготорговом техникуме, я шила на заказ яркие, экстравагантные вещи, изобретательно украшала себя и свою жизнь, придавала ей драйв. Потому, наверное, вялый пессимизм позднесоветской реальности меня как‑то миновал. Не было ни цинизма, ни заведомой усталости на старте.

Я вообще считаю, что взрослую жизнь нужно начинать с оптимизма, с намерений покорить все вершины. Пусть это иллюзии, которым вскоре суждено исчезнуть. Но в противном случае, без энергетического заряда вообще ничего не получится. Моя неуемная энергия всегда находила применение, всегда уходила не «в свисток», а «в рычаги».

В ту бурную эпоху я познакомилась со своим первым мужем, и мы динамически совпали — как энергия и принимающий ее механизм. В итоге завертелось и понеслось. Конвертировалось в большое по тем временам швейное производство, где на мне был и дизайн, и бизнес‑креатив. Мы шили пуховики, которые я изобретала сама. Никаких фантомных брендов мы не придумывали — пришивали ярлыки, какие находили. Получалось убедительно.

Была у нас, например, такая звездная модель — ярко‑желтый пуховик с фиолетовыми вставками. Сделали мы их довольно много, не заметить такую вещь на улице было невозможно. И городской фольклор тут же «подложил» под этот пуховик легенду. Дескать, это ОРС завода химконцентратов купил партию канадских пуховиков, только для своих. «ОРС НЗХК» — в ту пору было магическое буквосочетание, этакий культовый бренд локального уровня. Было прикольно и лестно. Легенду мы не опровергали — ведь это своего рода признание.

Потом у меня была пауза в семейной жизни. При разводе швейный бизнес достался бывшему мужу, он до сих пор им занимается, чему я рада. За обоих я рада — и за бизнес, и за мужа. Любовь приходит и уходит, но это не повод оставлять за ней выжженную землю. Расставшись с этим бизнесом, я занималась разными частными магазинами, жила в калейдоскопическом ритме.

Эта пора, с 1992‑го по 1994‑й, вообще была свое-образная — жизнь казалась огромной колбой, в которой идет химическая реакция. Реакция яркая, бурная и с еще неясными последствиями. А ты посреди всего этого живешь. Эти годы настолько насыщены событиями, что их даже сложно детально разложить на даты и события — в памяти они сплавились как куски цветного стекла, в один большой разноцветный шар. В моей личной истории это было время Большого Взрыва — взрыва эмоций, идей и сил.

В ходе этого взрыва рождалась моя собственная бизнес‑планета. Это понятно сейчас. А тогда все воспринималось как вихрь событий, в котором нужно было действовать точно, без страха и долгих рефлексий. Очень успешно торговала пивом, в связи с чем по нескольку раз за неделю летала в Петербург. Это было пиво «Монарх», первое пиво в пластиковых бутылках, появившееся в Новосибирске. До того город знал только пиво в стекле и в банках‑жестянках.

Эпоха была сколь красивая, столь же и жутковатая. Иногда эти два качества сливались в причудливом сюжете. Например, в питерский период у меня роскошно отжали $25 тыс. Да, роскошно. Как в кино, с увлекательным сюжетом. Подставные люди, имитации голосов, даже массовка. Могли бы просто в лоб дать и деньги отнять. Но был разыгран изысканный спектакль с партнерским ужином в ресторане, с филигранной имитацией сделки. Уйма реквизита: роскошные машины, оплата шикарного ужина. Эти люди так искусно имитировали респектабельных бизнесменов, что на их фоне любой Остап Бендер — малое дитя из ясельной группы.

Когда я заподозрила неладное, они уже тихо отбыли через хоздвор ресторана. Выбегаю тем же проходом через кухню, а там типичный такой двор‑колодец с аркой, а в ней автомобильное эхо проспекта свистит. Как морок все было, как мираж. И сквозь туман слышу: «Мадам, ваш счет оплачен!». Это даже не Голливуд, это словно какой‑то французский фильм! И послевкусьем того приключения был не ужас, а какое‑то удивление. Дескать, ух ты, вот как оно бывает!

Если стоишь перед выбором, испугаться или удивляться, лучше удивляйся. Эта эмоция здоровее, она бодрит.

Ритм был такой, что в уме путались города пребывания — здесь я или еще в Питере? Или уже в Питере? Где я вообще? Это сейчас красный свет светофора — только дорожный сигнал. А в моем тогдашнем мире он был паузой для сна. В самом деле! А будильником были клаксоны соседних машин…

Но та сумасшедшая пора дала свои плоды. Я заработала стартовый капитал, который позволил мне развиваться дальше. Словом, петербургской жизни я благодарна. Он слегка аутичный, этот град Петра, он фантасмагорический. Но именно он оказался ко мне благосклонен и щедр на шансы.

Я рада, что не упустила эпоху. Многие ведь упустили контекст, пересидели в укрытии, перебоялись. Я же не ждала более спокойной поры, просто действовала по принципу «здесь и сейчас, а если не сейчас, то никогда». Приходилось действовать экспромтом, наугад, без образцов. В 90‑е ведь даже юридической канвы у бизнеса толком не было, многое делалось «на ладошке» и в рамках личного доверия. А когда бизнес‑церемониал окреп, тогда перспективы появились уже другие. Государство перекроило правила алкогольного бизнеса, монополизировало его, зато в беспроблемных сферах появились новые темы. Аптеки, магазин, ресторан, клубы. В итоге родилась IP Group.

Буквы IP в имени — это, к слову, не компьютерный термин, а аббревиатура слов «идеальный партнер». Так называлась моя первая компания.

Все мои проекты — сфера обслуживания для «средне‑высокого» класса. Причем с проектами, с которыми я рассталась, я расстаюсь навсегда. Например, некоторые знакомые вздыхают: «Эх, Лена, сейчас бы твой «Баламут» возродить!». А я их удивляю и, наверное, даже немножко обижаю. Потому что в ответ говорю: «Не надо ничего возрождать! «Баламут» ярко жил, но свое прожил. Этот клуб невозможен сейчас, как невозможно возвращение в юность».

Сейчас городской тренд — это не «зажигание», а семейный досуг, дети. Центр Big Bada Boom я создала «на подхват» этого социального тренда. Сейчас основные мои детища — это Big BadaBoom и рекламная студия IP‑PROMO. И, конечно, обновленный магазин Sanetta. У него отличная выручка, это лидер детского luxury. У нас там единственный за пределами Москвы детский корнер ARMANI.

Кстати, я ненавижу слово «бутик». Бутик — слово опошленное. Это такая игра в дело, имитация бизнеса для «зай», будуарчик, куда зовут подружек на кофеек, чтобы они обзавидовались. У меня же именно магазин. Нормальный, полноценный магазин!

А новейшая моя любовь — это реклама. Если бы мне сейчас было восемнадцать, я бы именно в рекламный бизнес пошла. Впрочем, мне и в моем реальном возрасте нескучно. Я сейчас не просто сервисом торгую. Я сейчас продаю свой интеллект и опыт. Увлекательное дело, между прочим!

Игорь Смольников