«Отсутствие выхода, крах всех надежд». Новосибирский бизнес — об августе 1998-го

Эксперты уверены: экономический кризис 1998 года был самым тяжелым в истории России. Одной из причин стал крупный государственный долг, возвратить который правительство страны было не в состоянии, в результате чего 17 августа 1998 г. был объявлен технический дефолт. Курс подскочил с 6 до 9–10 рублей за доллар, валюта в обменных пунктах очень быстро закончилась, цены на импортные товары выросли вдвое. Произошла девальвация национальной валюты. Последствия этого экономического цунами страна ликвидировала долго.

Дефолт был совершенно неизбежен. После развала СССР Россия стала правопреемницей его внешних долгов для того, чтобы получить членство в Парижском клубе, дающее ей, в свою очередь, возможность взыскивать долги со стран третьего мира. Кроме того, страна переживала глубокий структурный кризис. Оба эти фактора означали, что страна была вынуждена заимствовать средства для финансирования дефицита бюджета, при этом значительная часть этих заимствований, по сути, уходила на обслуживание старых долгов, которые были просто бременем для экономики. С 1991 по 1998 год экономика постоянно балансировала на грани кризиса/дефолта. Падение цен на нефть в 1998 году просто сделало невозможным дальнейшее расширение долговой пирамиды, но сам дефолт был предопределен огромным объемом унаследованных долгов и глубиной экономического кризиса начала 1990-х. Экономика в 1998 году сжалась лишь на 5%, это очень умеренное падение на фоне, например, кризиса 2008 года, когда падение ВВП составляло почти 8%. Кроме того, значительная девальвация рубля в 1998 сделала экономику гораздо более конкурентоспособной и обеспечила дальнейший экономический рост. То, что дефолт 1998 года воспринимается как очень тяжелый экономический шок, связано с тем, что он стал завершающим аккордом в периоде экономического спада 90-х: с 1991 по 1998 год экономический рост был зафиксирован только в 1997 году, и составил он всего около 1%, до этого экономика постоянно падала, — прокомментировала главный экономист Альфа-Банка Наталия Орлова.

Что же тогда почувствовали бизнесмены, только-только встающие на ноги после разгосударствления?..

Президент Новосибирского банковского клуба Владимир Женов:

Все кризисы в России циклично повторяются в августе, сентябре, октябре. Август 1998 года не стал исключением. К этому все шло: тогда расплодилось огромное количество облигаций федерального займа (ОФЗ), регионы России стали выпускать и свои суррогаты, появилось много облигаций субъектов РФ и муниципальных образований. В воздухе пахло финансовой грозой, начиная с мая 1998 года. Мы тогда в Муниципальном банке продали все ОФЗ, избавились от региональных обязательств. Виктор Толоконский, который тогда был мэром Новосибирска, часто спрашивал меня, какова экономическая ситуация, я подозревал, что грядет что-то серьезное. 17 августа 1998 года руководителей пяти банков в Новосибирске пригласили на встречу, на которой был мэр, губернатор Виталий Муха, начальник СГУ ЦБ РФ, начальник управления ФСБ, и все поняли, что в воздухе уже не то, что запахло жареным, а случилось что-то по-настоящему страшное. Нас спрашивали, сколько облигаций у нас на руках, банкиры были в шоке, я сидел спокойно, потому что уже знал, что ночью было объявлено о дефолте, и я заранее был к этому готов. Но, конечно, эта финансовая трагедия была очень ощутимой для нашего общества.

Что касается облигаций, то для властей это была удачная ситуация, чтобы не исполнять свои обязательства, но я тогда убедил руководство города, что необходимо сделать выплаты, и мы за три года закрыли задолженность целиком. Вышли из очередной сложной ситуации. Хотя тогда, безусловно, в очередной раз в стране сильно пошатнулось доверие к власти…

Проректор по стратегическому развитию и внешним связям НГУЭУ Павел Новгородов:

17 августа 1998 года я находился за рубежом. Для многих россиян, которые были за границей с банковскими картами, это стало настоящим испытанием. Зарубежные банки прекратили выдавать наличные по картам российских банков-эмитентов, либо ограничили выдачу небольшими суммами. По счастью, лично меня это не коснулось, так как я не успел перед поездкой оформить банковскую карту (тогда ее оформление занимало больше месяца) и взял с собой дорожные чеки. Непривычно было ходить по магазинам и каждый день умножать цены на разные курсы — сначала 6, потом 10, затем 15 и так далее. В зависимости от конкретных показателей социально-экономического развития, на восстановление ушло от 2 до 5 лет. Например, фондовый индекс РТС достиг докризисного уровня только в 2003 году. Если не произойдет каких-либо значимых внешних негативных событий, то, я полагаю, в течение ближайших лет вероятность дефолта низкая.  Государственный долг в настоящее время относительно небольшой — около 15% к ВВП. Основные риски в дальнейшем связаны с геополитикой, низкими мировыми ценами на основные экспортные товары, наращиванием необеспеченных обязательств и стагнацией экономики.

Генеральный директор компании «Дата Ист» Вячеслав Ананьев:

Я в этот момент был в экспедиции в Якутии, новость услышал по радио, и первая моя мысль была: «Нас кинули». Потому что, по контракту, который был заключен нашей компанией с партнерами, каждый наш сотрудник должен был получить по 1000 долларов за месяц. Но в рублях. Мы поняли: когда вернемся из экспедиции, денег не будет. Вернувшись, мы первым делом побежали за сигаретами в ларек и испытали шок, увидев, что они теперь стоят 25 рублей. Это был сюрприз, который, казалось, трудно пережить. Конечно, стоимость нашего контракта никто пересматривать не стал. Мы должны были делать химические анализы, для которых все реагенты закупались за границей. Цены на них, естественно, возросли. Мы как-то выкрутились, еле-еле «доползли», с небольшими убытками, но выполнили контракт. Это было серьезным препятствием, после которого в течение двух лет компания закрылась. Очень многие мои знакомые, которые занимались импортными поставками, закрыли свои компании или сильно пересмотрели систему продаж. Были у меня знакомые, которые занимались запчастями. Их спасло только наличие складских запасов.

Еще помню историю: незадолго до дефолта мой друг спросил совета, куда ему можно разместить 50 тысяч долларов, я посоветовал положить на депозит в «Инкомбанк» — он до сих пор припоминает мне этот совет (банк оказался в числе первых, у кого отозвали лицензию в августе 1998 года – прим. ред.), хоть теперь уже и в шутку. Поэтому больше я никаких рекомендаций стараюсь никому не давать.

Что касается возможности повторения такого сценария для страны, то я думаю, что он маловероятен. Несмотря на то, что курс рубля может снова сильно обвалиться, шока не будет, так как у нас товарные потоки уже в значительно меньшей степени зависят от доллара.

Основатель СК «Метаприбор» (реализует девелоперские проекты «Группы Мета») Владимир Мартыненков:

Почувствовал, что такого мы еще не переживали. В тот момент мы работали с импортными товарами — поставками медицинских препаратов. Формат был такой: нам отгружали товар, а в течение нескольких месяцев мы рассчитывались за него в валюте. Лекарства мы получили, раздали в муниципальные больницы и аптеки, получили за них рубли. Сконвертировав полученные деньги, мы смогли закрыть только ¼ часть контракта, потому что доллар изменился в 4 раза. Это был шок. После этого бизнес с лекарствами закрылся, а еще пару лет были суды с поставщиком. Подобная ситуация была с импортными канцтоварами. К счастью, в этот момент мы приобрели небольшое угольноперерабатывающее предприятие, где ситуация была наоборот: мы производили угольный концентрат для экспорта в Турцию и Европу и продавали за доллар. В течение двух лет смогли восстановить обогатительную фабрику, которая была в плачевном состоянии. Поэтому худа без добра не бывает.

Управляющий партнер компании DSO Consulting Сергей Дьячков:

Много компаний закрылось в том кризисе, и моя тогдашняя тоже. Могу сказать, что я ощущал в те дни: отсутствие выхода, крах всех надежд, понимание того, что все нужно начинать сначала... Это же был первый кризис такой силы в свободной российской экономике. Ничего, выстояли, открыли новое, научились вставать на ноги после поражений. Такие вот итоги кризиса 1998 года. Повториться это, конечно, может — это же свободная экономика... Но, думаю, у всех участников рынка сейчас гораздо больше опыта и уверенности. Так что будем жить и работать дальше.

 

Управляющий сетью клиник «Смитра» Петр Смиренко:

В тот год, 12 мая, начал работу стоматологический кабинет «Смитра», который положил начало нашей сети многопрофильных клиник. Ориентировались на высокое качество, мы строили работу на импортных материалах, которые даже по курсу 6 рублей за доллар стоили немало. Естественно, после обвала рубля себестоимость резко возросла, при этом количество пациентов снизилось, так как, несмотря на наши стойкие попытки удержать стоимость услуги на минимальном уровне, это все равно было достаточно дорого для большинства. Балансировка на грани выживания продолжалась больше года, конечно, ни о какой свободной прибыли думать не приходилось, все шло на содержание молодой компании. Однако мы выжили, и я даже благодарен этому трудному старту: глядя на пустые кабинеты стоматологов в это время, я принял решение не концентрироваться на стоматологии, а развивать другие направления медицинских услуг. В результате сегодня существует сеть многопрофильных клиник «Смитра».

Источник фото Наталии Орловой: https://novosti-bankov.ru/novosti-bankov/31291-nataliya-orlova-alfa-bank-v-prognoze-na-2017-god-dollar-po-70-rubley-prodlenie-sankciy-i-neizmennaya-klyuchevaya-stavka-novosti-bankov.html

Источник фото Павла Новгородова: https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10160083214870582&set=pb.857480581.-2207520000.1534760974.&type=3&theater