Новосибирский предприниматель сделал бизнес на деревне

В 1992 г. в деревне Украинка оставались три семьи да разросшийся погост. А с детских лет руководитель сельхозкооператива "Заря" Александр Лейхтлинг запомнил эту деревню как красивейшее место — речка рядом, рыбалка шикарная, бобры водятся, охота… Приехав уже взрослым, не узнал место — что куда подевалось. Но сказку из детских лет забыть не смог, потому разжился у друзей металлоломом, вагончиками со строительства БАМа, взял в аренду 800 га земли и начал возрождать деревню. Первыми переселенцами стали приезжие из Северного Казахстана, потом стали подтягиваться из других бывших союзных республик, из районов Новосибирской области, с Алтайского края.

Смелость города берет, а деревни строит

Подобное — построить деревню с нуля — было возможно разве что при освоении Сибири да во время столыпинских реформ. Опыт по возрождению Украинки уникален не только для региона, но и для всей страны. Сейчас поучиться к Александру Лейхтлингу приезжают из всех уголков России. Он объясняет, что бизнес держится на трех «китах»: персонал‑продукт‑прибыль, но все же главная опора — люди.

Как сил хватило и дерзости деревню построить?

— Молодой был, смелый, в начале 90‑х казалось, что все по плечу, новая эпоха для всех открывалась. Каждый выбрал свой путь: я ушел с должности зам. директора заготконторы Маслянинского райпо, основал строительную организацию и все же решил заняться сельским хозяйством. Может, потому, что в детстве мечтал стать агрономом, да не вышло — даже техникум торговый не окончил, так без диплома и живу.

Не хвастаюсь, но только у малого количества людей есть способности к бизнесу. Например, не всем суждено стать гениальными скрипачами, так не всем и в бизнесе успехов достигать, у меня получается. Конечно, у бизнеса цель — прибыль, но в России, особенно в сельской местности, бизнес в первую очередь должен быть социально ориентирован. Из Черепаново я никогда не собирался уезжать, значит, и жизнь мне надо здесь обустраивать.

По каким принципам подбирали будущих жителей Украинки?

— Я в резюме особо не смотрю и чужих рекомендаций тоже не читаю, опыт жизненный свой есть. Надо уметь и хотеть работать, остальное — моя забота. Домики, конечно, вначале были так себе — строительные вагончики, но капитально строиться начали почти сразу. Сейчас я дома выделяю бесплатно, за коммуналку платит СПК «Заря». Отработает человек 12 лет — получает дом в собственность. Работой обеспечиваю, зарплату плачу вовремя, Другое дело, что не все хотят жить по‑человечески, многие думали на дармовщинку и здесь обойтись — получить жилье и не работать. Не получается: не я выгоню, так коллектив не примет, костяк здесь хороший сложился, все работящие.

На примере Украинки вы доказали, что русская деревня может быть непьющей.

— А зачем пить? Кому это улучшило жизнь? Когда построил здесь магазин — с самого начала даже пива здесь не было, о водке и не говорю. Кто хочет выпить, пожалуйста, иди в соседнюю деревню, там закупай, но много не находишься, а до райцентра почти 20 км. Думаете, за пьянку не выгонял из кооператива? Еще как выгонял! Разлагать коллектив не надо, но я предлагаю альтернативу той деревенской жизни, которая уже в современный фольклор вошла, — раз деревня, значит пьянь одна. Посмотрите — так быть не должно.

Украинку вы построили с чистого листа, но ведь недавно вы взяли соседнюю деревню — Инскую, как там проблемы с пьянкой решать?

— А никак — кто хочет, тот работает, если семь человек таких работящих на всю деревню наберу там — хорошо. Приезжаю с утра на производство, народ уже у магазина толпится, их же по лицам видно, и разговоры у них такие: где спиртное дешевле купить, не о спорте же они разговаривают. На что пьют, если не работают? На пенсию родителей, на «детские», на бирже труда получают пособия…

Вообще, эти центры занятости для деревни — большое зло. Не может человек жить на селе и не работать, если он не инвалид. Убогие в деревнях всегда кормились подаянием, но и убогие по мере возможности работали. А пока у меня в Инской морально убогие пьют, а квалифицированные кадры я привожу из Украинки, здесь рядом. Ох, и не нравится моим украинцам «инской образ жизни» — не привыкли они к пьяным.

А чем можно заниматься в Инской на вашем производстве?

— Пока я поставил там 300 голов крупного рогатого скота, растел уже пошел, так что рабочие руки понадобятся. Вроде, и просятся некоторые, увидели, что можно по‑другому жить. Зарплата на животноводстве в Инской — 15–16 тыс. руб. в месяц, в Украинке примерно также животноводы зарабатывают.

Ставка на российское

Среди коллег‑аграриев Александр Лейхтлинг известен тем, что никогда не берет кредиты и работает только на отечественном оборудовании и сельхозтехнике. Вот как он объясняет, почему во время повального увлечения российских крестьян импортной техникой остался верен российским производителям.

— Это не квасной патриотизм, как, может, кто‑то подумает. Я уверен, что наши комбайны и тракторы вполне достойны работать на наших полях. У меня стоят «Енисеи» красноярского производства, но их осталось уже мало, буду продавать, как малопроизводительные. Сейчас хорошие комбайны выпускает «Ростсельмаш», ACROS — прекрасные машины, отлично показывают себя в поле.

Не стоит гоняться за зарубежным, технику надо подбирать под конкретные поля. Может, будут другие поля, да и возможности другие, и я куплю импорт… Но все равно сто раз подумаю — сейчас это невыгодно в итоге: валюта дорожает, значит, и запчасти растут в цене. Да и другой фактор срабатывает: квалификации у рабочих не хватает трудиться на импорте, например, в Инской я реконструировал скотный двор, дойку поставил российскую.

Хватает агрегатов? Землю‑то берете и берете в аренду.

— Сейчас у меня 10 тыс. га угодий, из них 3 тыс. — в собственности, остальное арендую. От Черепановского поста ГИБДД начинается моя земля, тянется на 40 км. Недавно взял землю в Искитимском районе, жители пришли и попросили забрать земельные паи. Работать там некому, пенсионеры, а земля стоит — не по‑хозяйски.

Сейчас думают, что купил землю и пошел бизнес, а сам живи хоть в Москве. Так не получается, на земле надо жить. Многие агрохолдинги на этом погорели.

А без кредитов как обошлись?

— Всю жизнь обходился, а тут не обошелся, к сожалению. Тяжелый 2012 г. с его засухой заставил кредит взять. Благо, меня знают в банке — по расчетным счетам видно, какое движение денег, что средства на счете всегда есть, дали кредит без проблем. Но, считаю, что это крайняя мера, всегда надо рассчитывать на свои силы. Хотя и в нынешнем году не знаю, как будем сеять, как убирать, прошлый год опять всех подкосил.

Наука зарабатывать деньги

Когда в начале 90‑х Александр Лейхтлинг ушел в агробизнес, вполне можно было жить от продажи зерна. Но в российском АПК что ни год, то качели, и угадать, вверх подбросит или вниз улетишь, никак нельзя. Во многих крепких хозяйствах Новосибирской области организовали небольшие цеха по переработке собственной продукции.

У Александра Лейхтлинга именно переработка обеспечивает и зарплату рабочим, и проведение сезонных работ. Руководитель хозяйства построил две мельницы, цех по производству крупы — теперь отгружает вагонами перловку и ячку даже на Дальний Восток. А цеха по производству полуфабрикатов и кондитерских изделий Александр Лейхтлинг расположил рядом с конторой СПК «Заря», в райцентре.

Какую рентабельность обеспечивает переработка в вашем хозяйстве?

— Сейчас мы работаем на уровне 35% рентабельности. Но без переработки мы бы не выжили, прибавочную стоимость никто не отменял. Только мясных полуфабрикатов мы выпускаем 40 наименований: пельмени, голубцы, котлеты, тефтели, блинчики с фаршем. Также производим хлеб и хлебобулочные изделия, печенье. Еще выпускаем 30 наименований тортов, более 20 — пирожных.

Основные покупатели нашей кондитерской продукции — Новосибирск и Искитим. За мясными полуфабрикатами очереди часовые выстраиваются на социальных ярмарках. Мы не добавляем ничего искусственного, мясо свое — свинина и говядина, мука своя, разве что лук, соль и перец сами не производим.

Сколько может заработать в вашем хозяйстве человек на производстве, например, тех же пельменей?

— Из расчета 700 руб. за смену, а за смену надо налепить 5000 штук. Работают женщины по графику «два через два», по 12 часов с двумя обедами. На «кондитерке» хорошие специалисты могут заработать 30–35 тыс. руб. в месяц — в зависимости от квалификации. У нас используется только ручной труд, разве что тесто для хлеба замешивается в тестомесах и мясо в мясорубках рубим. К сожалению, места не хватает, потому мы построили новый цех, в июне будем туда переезжать. Тогда появится возможность и оборудование на производство поставить, и выработку продукции увеличить, и расширить ассортимент.

Имея такую переработку, стоит ли задумываться о кредитах? Ведь у вас каждый день «живые» деньги.

— На летних сельхозработах в СПК «Заря» ежедневно расходуется огромное количество солярки. Как раз на такую же сумму, сколько в день зарабатывает цех по производству хлеба и хлебобулочных изделий. А еще есть расходы на запчасти, на ГСМ, на зарплату рабочим, на налоги и отчисления, так что о сверхприбылях говорить пока не приходится.

И тем не менее, вы недавно построили новый цех стоимостью 15 млн руб.

— Новый цех — новые возможности не только для нас. Появятся новые рабочие места — для Черепаново это важно, ведь многие из райцентра ездят на работу в Новосибирск. Хотя не могу сказать, что к нам стоят в очередь на работу, запись желающих мы, конечно, ведем. Но вот ведь парадокс: в Черепаново есть свое училище, где готовят тех же кондитеров, но к нам они не идут — сразу едут в Новосибирск работать не по специальности. Все‑таки жизнь в провинции потеряла свою привлекательность для людей. Гораздо проще работать вахтовым методом в той же охране.

В одиночку империю не построить

Когда в начале 90‑х Александр Лейхтлинг ушел в агробизнес, вполне можно было жить. В свое время начинать бизнес Александру Лейхтлингу помогли друзья, теперь в СПК «Заря» его главный помощник — дочь Евгения. Она говорит, что отец жесткий и требовательный руководитель, целеустремленный, непростой человек, однако случись что — к нему с любыми просьбами идут не только работники «Зари», но и практически все жители Черепановского района. Он ведь еще и депутат районного Совета.

А кто еще из семьи работает в СПК «Заря»?

— Кроме дочери работает еще зять, он юрист. Внуки, может, со временем тоже придут на работу, но старший пока что выбрал для себя иную стезю, далекую от сельского хозяйства. В любом случае, кооператив я оставлю им, но, надеюсь, не скоро, сил мне пока хватает. И вот что самое интересное: наше время хоть и не хвалят особо, но будь мне сегодня чуть больше 40 лет, как тогда, в 90‑е, я бы опять взялся строить деревню. Всегда говорю себе: «Лишь тот достоин счастья и свободы, кто каждый день идет за них на бой».

Конечно, я не хочу воевать, но за счастье и за свободу, за возможность сделать мир лучше, я всегда буду бороться. Сейчас, например, борюсь за то, чтобы в Украинке построили клуб и фельдшерский пункт. Не дело, когда за медпомощью мои работники должны обращаться в соседний населенный пункт или проводить новогоднюю елку для детей на мельнице. В благополучные годы я мог позволить себе построить за счет хозяйства объекты соцкультбыта, но это в корне неправильно. Государство тоже должно заботиться о своих гражданах. Я предоставил им работу и жилье, значит, и власть должна повернуться к нуждам людей лицом. Проект клуба уже есть, теперь осталось выбить финансирование. Работы у меня еще очень много.

Анна Захарова