Законы для или против бизнеса? Новосибирские юристы назвали спорные новшества 2017-го

Директор ЮК «Бизнес и право» Евгений Сизов:

В уходящем году, несмотря на общую негативную тенденцию усиления ответственности бизнеса и стирание границ личной ответственности руководителя и собственника компании за ее обязательства перед третьими лицами, все-таки можно найти и положительное:

1. Очень нравится, что государство не встало на сторону Минздрава и приняло так называемый закон «о телемедицине» в редакции «для бизнеса». Если вы полагаете, что телемедицина — это взаимоотношение пациента клиники и его врача, то вы просто не выпускали ежедневно в обязательный предрейсовый медосмотр 100-200 водителей или не разрешали спуск в шахту нескольким сотням шахтеров, которые тоже обязаны проходить медицинское освидетельствование каждый раз.

2. Структура траста, о которой не первый год рассказывают бизнесменам, собирающимся при жизни решить вопросы прямого наследования своего бизнеса, нашла свое отражение в принятых изменениях в Гражданский кодекс. Введенная конструкция «наследственного фонда», при ее правильном применении при жизни, позволяет сохранить бизнес и обеспечить наследников, не давая им даже распоряжаться бизнесом, не говоря уж о непрофессиональном управлении активами.

3. Стоит отметить желание законодателя как-то решить вопрос силового воздействия на действующий бизнес. Если в конце 2016 года внесли изменения в структуру уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности, то в конце 2017 года Пленум Верховного суда подвел итоги применения этих норм, и, как ни странно, указал, что нельзя все время применять аресты — следует выбирать иные меры пресечения, что стоит вдумчивее относиться к квалификации преступлений и прекращать уголовные дела как можно чаще. И радует не только текст, скорее обнадеживает то, что принятые ранее правила проанализировали уже в первый год применения, а не через 5-10 лет, как обычно.

4. Отдельно стоит отметить последовательное стремление ФАС РФ ввести антимонопольный и административный комплаенс, закрепить в кодексах его наличие как обязательное смягчающее обстоятельство при установлении размеров штрафа для бизнеса. Такое смягчение может составлять от сотен тысяч рублей до миллионов в каждом административном правонарушении.

Управляющий партнер юридического партнерства «Курсив» Мария Ильяшенко:

Хочется отметить изменения в сфере государственного контроля за деятельностью коммерческих предприятий в 2017 году.

В начале года бизнес столкнулся с тотальной проверкой соответствия юридических и фактических адресов организаций. Даже собственники промышленных предприятий и другой недвижимости были вынуждены подтверждать свое реальное местонахождение. Непроявление должного внимания при получении «писем счастья» от налоговой грозило внесением в реестр юридических лиц записи о недостоверности регистрационных данных компании. В дальнейшем указанные записи усложняли компаниям доступ к кредитным ресурсам, сотрудничеству с крупными клиентами.

Далее по плану пошли блокировки расчетных счетов банками во главе с Банком России и Росфинмониторингом. Использование в своей операционной деятельности излишнего количества наличных денежных средств или взаимоотношения с сомнительными компаниями, по мнению банков, приводили к блокированию конкретных операций на счете, это в лучшем случае, а в худшем — к отказу в расчетно-кассовом обслуживании вообще.

Завершился год практикой отказа налоговых органов в приеме у бизнеса налоговых деклараций. В один момент тысячи организаций оказались перед необходимостью личного посещения инспекций с целью подтверждения своего легального статуса.

В числе основных обсуждаемых тем законодательного регулирования бизнеса в 2017 году стало, на наш взгляд, в том числе введение онлайн-касс, ужесточение ответственности руководителей и реальных собственников бизнеса в рамках банкротства предприятий и изменения правил привлечения к субсидиарной ответственности, а также изменение основного подхода к разрешению налоговых споров.

Управляющий партнер ЮК «Ветров и партнеры» Виталий Ветров:

1. Закон, которым были внесены изменения в закон о банкротстве (266-ФЗ), ввел сам термин «контролирующие должника лица»: под ним понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее (не более чем за три года, предшествующие возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения, до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом) право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий. Под такие лица могут попадать финансовые, исполнительные директора, главные бухгалтеры, юристы. Впрочем, расширение перечня лиц не единственный бонус этого закона. Также появилась возможность вне рамок дела о банкротстве привлечь к субсидиарной ответственности виновных лиц, что позволяет существенно снизить издержки кредитору на защиту своих прав.

2. Закон, которым внесены изменения в арбитражно-процессуальный кодекс РФ (147-ФЗ): по умолчанию и, если говорить в целом, то по любому спору, относящемуся к подведомственности арбитражного суда, требовалось до подачи иска направить оппоненту претензию и выждать тридцатидневный срок (если иной срок не был предусмотрен в договоре). Сейчас необходимость соблюдения претензионного порядка осталась в силу закона только по требованиям о взыскании денежных средств.

3. Закон, которым внесены изменения в Налоговый кодекс РФ (163-ФЗ): введена ст.54.1 НК РФ, которая закрепила отчасти уже ранее существующий подход к оценке наличия необоснованной налоговой выгоды. Так, подписание первичных учетных документов неустановленным или неуполномоченным лицом, нарушение контрагентом налогоплательщика законодательства о налогах и сборах, наличие возможности получения налогоплательщиком того же результата экономической деятельности при совершении иных, не запрещенных законодательством сделок (операций), не могут рассматриваться в качестве самостоятельного основания для признания уменьшения налогоплательщиком налоговой базы и (или) суммы подлежащего уплате налога неправомерным.

Партнер юридического агентства ЭКВИ Астрик Рашоян:

С июля 2017 года торговые предприятия переведены на онлайн-кассы, для чего требовались дополнительные вложения на покупку новых касс, обеспечение их обслуживания и бесперебойного интернета. А с 2018 года такие кассы должны также использовать предприниматели, применяющие ЕНВД или патентную систему налогообложения. С 2017 года плательщики НДС полностью перешли на электронный документооборот — в электронном виде предоставляются не только декларации по НДС и книги покупок/продаж, но пояснения по требованиям налоговой. В случае, если налогоплательщик предоставил необходимое пояснение в бумажном виде, такой документ не будет считаться предоставленным, а налогоплательщик получит штраф за невыполнение требования. C 2018 года изменится порядок расчета налога на имущество организаций. В настоящее время организации не платят налог за движимое имущество, приобретенное после 2013 года, однако действие этой льготы истекает 1 января 2018 г. Теперь льготы могут быть установлены региональным законом в отношении движимого имущества, с даты выпуска которого прошло не более трех лет. При этом налог на движимое имущество не может превышать 1,1%.

К позитивным изменениям в налоговом законодательстве в 2017 году можно отнести увеличение лимита на переход на УСН (он составляет 112,5 млн. рублей), а также продление ЕНВД до 2021 года. При этом предприниматели на ЕНВД теперь могут уменьшить налог на сумму страховых взносов, уплаченных за себя без ограничения 50%.

Управляющий партнер ООО «Юсконсалт» — ассоциированный офис GrateInternational Евгения Бондаренко:

Налоговый кодекс меняется гораздо чаще, чем гражданский, в 2017 внесено множество изменений в НК РФ, отмечу одно из них, которое касается многих: ограничение внутрихолдингового финансирования с 1 января 2018 года — прощение участником долга обществу облагается налогом на прибыль. Законодатель существенно ограничил использование займов в рамках внутри холдингового финансирования. До 1 января 2018 года прощение долга участником обществу, направленное на увеличение чистых активов общества, не облагалось налогом на прибыль (п. 3.4. п. 1 ст. 251 НК РФ). С нового 2018 года обычное прощение долга участником обществу будет подлежать обложению налогом на прибыль у общества, если только долг обществу не засчитывается в счет увеличения уставного капитала общества.