Каково это — руководить институтом, который появился более, чем за 30 лет до твоего рождения? Наверное, удивительно. Хотя, кажется, для гендиректора «СИБПРОЕКТНИИАВИАПРОМ» это логичный карьерный путь.
Сибирский филиал столичного института «ГИПРОНИИАВИАПРОМ» был основан в Новосибирске 1 июля 1951 года приказом Совета Министров № 220-98с. Предприятию было поручено вести комплексное проектирование всех авиационных заводов Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии, а также авиаремонтных заводов гражданской авиации в этих регионах.
Сама же организация зародилась в Москве еще до Великой Отечественной войны и с 1930-х годов занималась проектированием заводов по всему СССР.
Генеральный директор нынешнего «СИБПРОЕКТНИИАВИАПРОМ» Игорь Бочкарев хорошо знает историю своего института и как будто ничуть не удивляется тому, что сегодня он — руководитель такого огромного предприятия с колоссальным портфелем проектов и невероятным уровнем ответственности. Но, в общем-то, когда ты со школьных лет знаешь, кем хочешь быть, много учишься и качественно выполняешь работу, продвижение по карьерной лестнице логично и неминуемо.
Игорь Бочкарев рассказал «Деловому кварталу» о том, как прошел путь от рядового сотрудника института до генерального директора, что такое «СИБПРОЕКТНИИАВИАПРОМ» сегодня, и почему у него нет конкурентов.
Расскажите, с чего начался институт в Новосибирске, и много ли в России подобных предприятий?
— Работа института как сибирского филиала «ГИПРОНИИАВИАПРОМ» стартовала в начале 1950-х. Также организовались и другие филиалы: в Харькове, Киеве, Казани, Омске, Самаре. Так как Сибирскому филиалу было поручено заниматься проектированием по Дальнему Востоку, Сибири и Средней Азии, он взял на обслуживание Ташкентский авиаремонтный завод, «КнААЗ» в Комсомольске-на-Амуре, Улан-Удэнский авиационный завод, Арсеньевскую авиационную компанию «Прогресс» в Приморском крае, ФГУП, Иркутский авиационный завод, НАЗ им. В.П. Чкалова и СибНИА им. С.А. Чаплыгина в Новосибирске.
В позднесоветское время специалисты института работали и на Байконуре: в рамках программы «Буран» участвовали в проектировании некоторых объектов инфраструктуры под этот космический аппарат. То есть за Сибирским филиалом была закреплена территория большей части страны.
В период акционирования все предприятия стали частными, и выжило только три: московский, казанский и новосибирский.
Казанский и московский сейчас занимаются в основном проектированием в Европейской части России, а мы, как это и было исторически, больше половины объема проектных работ выполняем в Комсомольске-на-Амуре, на Иркутском и Новосибирском авиазаводах.
С теми институтами, которые остались работать в Европейской части России, вы соизмеряете свои результаты, у кого какие доли?
— Каждый работает в своей нише, конкуренции у нас нет, даже иногда сотрудничаем. В советское время сибирский филиал был самым большим — работало порядка 800 человек, сегодня у нас 160 сотрудников, в условиях современной автоматизации многие процессы стали делать машины, и количество сотрудников сократилось.
Постепенно мы расширяем рынок присутствия, не только в авиационной промышленности. Например, работаем с Новосибирским заводом химконцентратов Корпорации Твэл, с заводом «Искра».
Мы хотим вывести свою работу на такой уровень, чтобы регион гордился тем, что здесь есть «СИБПРОЕКТНИИАВИАПРОМ», как гордятся своим институтом в республике Татарстан.
Что позволяет вам выходить за рамки авиационной промышленности?
— Поскольку авиационная промышленность, в которой мы изначально развивались, вобрала в себя нюансы всех производственных сфер, то наши компетенции очень широки. Мы можем спроектировать практически что угодно для любого предприятия.
Любое производство состоит из определенных технологических процессов, и в авиационной промышленности эта цепочка очень длинная. Например, на таких предприятиях есть разные склады: закрытые/открытые, холодные/теплые; отдельные склады для металла, для деталей, для химических веществ; есть цеха металлообрабатывающего производства, кузнечного, гальванического, сварочного, сборочного, летно-испытательного, есть производство приборов.
Поэтому мы, работая во всех технологических процессах, с уверенностью можем сказать, что готовы сотрудничать с любой промышленностью, вне зависимости от того, что производит предприятие — ведра, ракеты или высокотехнологичное медицинское оборудование.
Для нас не существует технологий, которых бы мы не знали или в которых не могли бы разобраться. Мы создали коллектив с такими компетенциями в области технологического и промышленного проектирования, каких нет больше ни у кого. Даже если каких-то знаний нам недостаточно, мы можем нанять соответствующего специалиста на проект — за годы работы у нас накопился пул партнеров, которых мы привлекаем к работам в разных регионах. Также мы всегда можем дополнительно обучить своих специалистов и получить себе актив в виде новых знаний внутри предприятия.
Кроме того, мы очень компетентны в природоохранных вопросах. Например, иркутский и улан-удэнский авиационные заводы находятся в 200-километровой байкальской зоне, где любой объект подвергается серьезной экологической экспертизе. Любая проектная документация такого масштаба, как производим мы, проходит разные внешние оценки, и мы гордимся тем, что за пять лет прошли несколько десятков экологических экспертиз без единого отрицательного заключения.
Как у вас с кадрами? Например, все промышленники жалуются на дефицит.
— Мы тоже сталкиваемся с дефицитом кадров и пришли к выводу, что их нужно готовить на местах, поэтому ведем работу уже со школьниками. В рамках программы по целевому обучению Минпромторг Новосибирской области выделяет нам пять мест в двух вузах — Сибстрине и НГТУ. С весны мы начинаем «кастинг»: собеседуем и отбираем ребят, которые пойдут учиться на наши целевые места. Мы делаем это каждый год и получаем эффект: у нас сформировался большой пул студентов, которые учатся по этому направлению. Правда, бывает, их отчисляют за неуспеваемость, но это естественный отбор.
Также мы часто берем студентов на практику, из тех же Сибстрина и НГТУ. В этом году в один отдел брали пять человек, из них по результатам практики двоим предложили работать у нас дальше. Мы и раньше оставляли ребят после практики, и они совмещали работу с учебой. В этом году они защитили дипломы, продолжили работать и уже участвуют в серьезных проектах.
Какое у вас сейчас соотношение взрослых и молодых специалистов, и как бы вам хотелось, чтобы было?
— В разных отделах по-разному, но средний возраст у нас на предприятии составляет 40 лет. Нам бы, конечно, хотелось, чтобы основной костяк работающих был 30-50 лет. В нашем представлении это возраст, когда люди накопили опыт и хорошо понимают, что они делают, к чему стремятся.
Конечно, у нас есть и очень достойные возрастные специалисты, которые участвуют в системе наставничества, помогая адаптироваться молодым: за каждым пришедшим из вуза сотрудником на два года закрепляется наставник, который дает задания, помогает, контролирует. У нас были случаи, когда срок наставничества сокращали, потому что специалисты очень быстро вырастали.
Если говорить лично про вас, то как вы пришли в проектирование и почему именно эту сферу?
— В 2004 году, когда я окончил школу, и встал вопрос, куда поступать, я перебрал много разных вузов: хотел и в военное училище, и в СибАГС, но потом понял, что мне хочется связать жизнь с чем-то масштабным, но чтобы это была не чиновничья работа, а творческая. Так я решил, что буду поступать либо в НИИЖТ, либо в Сибстрин, и пошел на курсы подготовки к поступлению в оба вуза. Вечерами по понедельникам, средам и пятницам занимался в НИИЖТе, по четвергам — в Сибстрине.
Сначала хотел поступать в НИИЖТ на «мосты и тоннели» — думал, что это очень интересно, плюс мне нравилось здание института — красивое, монументальное. Но опытные товарищи посоветовали пойти учиться на промышленно-гражданское строительство, так как эта специальность шире, и не в НИИЖТ, а в Сибстрин. Так я и поступил.
Пока я учился, все время рвался работать, поэтому на третьем курсе после практики остался работать мастером строительно-монтажных работ. В Первомайском районе, на остановке Переходной мост, до сих пор стоит мой первый объект — торговый павильон.
На четвертом курсе я устроился инженером ПТО в «Первый строительный фонд», где работал по вечерам после занятий. В 2008-2009 годах строительный рынок испытывал кризис, а я тогда защитил диплом, вышел из вуза и начал искать работу именно в строительной фирме, и везде, куда я приходил на собеседование, мне обещали перезвонить, но на работу не брали. Было предложение уехать работать вахтовым методом в тайге, но я не захотел.
Через какое-то время узнал, что «СИБПРОЕКТНИИАВИАПРОМ» ищет конструктора, решил сходить на собеседование, и, если возьмут, — поработать месяца два-три и найти себе работу по душе. Меня взяли, и с 7 сентября 2009 года я работаю в институте.
Карьерный путь у меня был длинный. Года три-четыре я трудился инженером в архитектурно-строительном отделе — сам проектировал, конструировал, разрабатывал здания. В 2013 году стал помощником главного инженера проектов на объектах Комсомольска-на-Амуре, в 2015-м — заместителем главного инженера проектов, в 2016-м — главным инженером, в 2018-м меня назначили заместителем генерального директора — главным инженером проекта, в 2019-м — главным инженером института, в 2020-м — исполнительным директором института, и вот в 2023-м я стал генеральным директором «СИБПРОЕКТНИИАВИАПРОМ».
Генеральный директор уже ничего не проектирует или вы все равно вникаете в каждый проект?
— Приходится вникать и выезжать на объекты самому, чтобы ориентироваться по всем объектам и понимать, о чем говорят сотрудники на совещаниях. Это очень важно. Я стараюсь разобраться в технических нюансах, хоть и не всегда есть на это время, но в целом я имею общее представление обо всех объектах.
Насколько быстро меняются технологии, и как часто вам приходится приобретать новые знания и, может быть, даже перестраивать привычки?
— Последнее время многое меняется в нормативной документации, с этим приходится разбираться. Но в целом базовых знаний, которые даются в российских вузах по инженерно-строительным, электротехническим и прочим специальностям, достаточно для того, чтобы успешно работать в нашей отрасли.
Работа проектировщика, с одной стороны, хороша, с другой — сложна тем, что он постоянно учится, и чем больше работает, тем больше его багаж знаний. Потому что он изучает нормативную документацию, читает профессиональную литературу, посещает конференции и форумы, обменивается опытом с коллегами из других предприятий, участвует в научно-техническом сопровождении проектов других проектных организаций.
Что для вас в приоритете — госзаказы или работа с частными компаниями?
— Мы работаем в основном с частными компаниями, но они могут быть с госучастием, и в эти проекты мы всегда заходим через тендер. Таких заказов, которые классифицируются как гособоронзаказ, в общей доле не много — порядка 20%.
Какой у вас и у института глобальный план — как развиваться дальше, что проектировать, как расширяться географически?
— В Новосибирской области очень много предприятий, которые в современных условиях реиндустриализации нуждаются в техническом оздоровлении, в развитии, и мы готовы в этом участвовать.
Мы готовы участвовать в развитии Академгородка 2.0. Недавно начали работы для агробизнеса — спроектировали несколько свинокомплексов в Рязанской области. Хоть это совсем далекая от нас тема, но там специфические технологии, в которые интересно было вникнуть, получить новые компетенции, нарастить пул партнеров.
Нам интересны проекты, связанные с комплексным развитием территорий, например, промышленно-логистические парки. Единственное, где у нас недостаточно компетенций — это транспортные коммуникации, железные дороги, мосты, но для этого есть другие специалисты, с которыми мы не стремимся конкурировать.
Возможно, мы могли бы встроиться в заказы от медицинского рынка, мы даже помогали областной больнице с выбором площадки для санитарной авиации, что, безусловно, находится в рамках наших компетенций. Я точно знаю, что мы можем очень многое, и обязательно будем это делать.
Реклама