Многое, чего ожидали от 2024 г., сбылось и не сбылось. И это хорошая и тревожная новость одновременно.
Экономика пока вновь выстояла, но год завершается ключевой ставкой в 20+%, и прогноза по снижению никто не дает. Эксперты по экономике, бизнесу, потребительскому сектору, технологиям и рынку труда попробовали предположить, как начнется новый год с учетом тенденций уходящего. Какие стратегии выбирать бизнесу, и на что надеяться потребителям? Аналитики как всегда предлагают сдержанный оптимизм. А что еще остается?
Потребительский рынок
Старший преподаватель кафедры маркетинга, рекламы и связей с общественностью НГУЭУ Анна Иноземцева
Снижение интереса к люксовым товарам и товарам особого спроса стало еще одной из особенностей уходящего года. Экономическая нестабильность, импортозамещение и рост осознанности подтолкнули потребителей к более взвешенным решениям, ориентированным на соотношение цены и качества.
Неизменным остался интерес к акциям, распродажам и бонусам. Покупатели активно использовали программы лояльности и кешбэк, так как это позволяло экономить на растущих расходах.
Также 2024 г. подчеркнул важность реальных отзывов и проверенных брендов. Потребители стали более избирательными и осторожно подходят к новинкам, предпочитая доверять надежным, зарекомендовавшим себя на рынке брендам. В этом контексте выделяется роль инфлюенсеров, чьи рекомендации становятся важным фактором при принятии решения о покупке.
Другими значимыми аспектами стали высокий уровень клиентского сервиса и повышенное внимание к экологическим стандартам (ESG) и продуктам, безопасным для здоровья. Люди стремятся к устойчивым и экологически безопасным практикам и делают выбор в пользу компаний, которые демонстрируют социальную ответственность.
Крайне интересным стало отношение потребителей к использованию технологий ИИ. Несмотря на очевидные преимущества, многие покупатели все еще настороженно относятся к внедрению искусственного интеллекта и требуют прозрачности в его использовании.
Что касается потребительских трендов на 2025 г., то стоит отметить основные:
1. Углубление роли технологий. Прогнозируется дальнейшее внедрение технологий виртуальной реальности (VR) и дополненной реальности (AR) в онлайн-торговлю, что может значительно изменить опыт покупок, добавляя интерактивность и персонализацию процесса.
2. Персонализированный маркетинг и искусственный интеллект. Использование данных для создания персонализированных предложений и решений для потребителей будет становиться все более важным. Компании должны будут находить баланс между использованием ИИ для повышения удобства и безопасностью данных клиентов.
3. Повышение доли устойчивого потребления. Зеленые инициативы и требования к экологически чистым продуктам продолжат расти. Производители и бренды, которые внедряют экологически дружественные практики, выиграют.
4. Усиление влияния социальных медиа и инфлюенс-маркетинга. Укрепление канала влияния социальных медиа на принятие решений, особенно среди более молодых аудиторий. Прямые трансляции покупок и креативные коллаборации будут усиливаться.
5. Развитие гибридной модели покупок. Сочетание онлайн- и офлайн-опыта, которое обозначилось в предыдущие годы, получит новое развитие через более интегрированные и омниканальные стратегии.
Таким образом, 2025 г. станет годом инноваций, повышения осознанности и адаптации под быстро меняющиеся потребности и ожидания потребителей.
Санкционные влияния
К.э.н., доцент кафедры маркетинга, рекламы и связей с общественностью НГУЭУ, основатель Парка бизнес-образования Татьяны Гениберг «Созвездие лидеров» Татьяна Гениберг
Но уже в конце 2024 г. мы наблюдаем некоторые изменения в экономическом поведении. Это касается потребителей, инфляционных явлений, эффективности деятельности компаний, стратегий развития. Поведение потребителей обозначило курс на сокращение платежеспособного спроса. Люди начинают экономить. Также отмечается психологическое подавление потребительского поведения со стороны самих покупателей и клиентов. Реальная инфляция достигает 40-50% годовых при росте доходов на 10-20%. Население, осознавая это, начинает сохранять свои накопления, отказываясь от продуктов и услуг не первой необходимости.
Рентабельность компаний сокращается, иногда балансируя на грани окупаемости. На фоне этого в 2025 г. компании будут выстраивать стратегии развития на закрытие нерентабельных направлений бизнеса и филиалов, на замену сырья, комплектующих, оборудования на более дешевые с поставками из дружественных стран, на поиск и освоение новых ИТ, необходимых для развития. Отметится тренд на укрупнение бизнеса и уход с рынка более мелких компаний.
ChatGPT не произвел революции
К.т.н., доцент кафедры информационных технологий НГУЭУ Сергей Терещенко
Для российских ИТ этот год остается успешным, так как еще до конца не исчерпан ресурс импортозамещения. Все больше отечественного ПО замещает импортные аналоги без потери качества для рядовых пользователей. Уже привыкаем к RuStore, к приложениям в Телеграм, к видео на Rutube и VK Video, к конференциям в Яндекс.Телемост и Контур. И так по многим отраслям и сферам деятельности. Потенциал роста и импортозамещения не раскрыт еще и наполовину. Так что для ИТ-сектора и последующие годы будут периодом роста.
Тренды рынка труда
К.э.н., заведующая кафедрой экономики труда и управления персоналом НГУЭУ Юлия Масалова
Количество резюме значительно выросло в автомобильном бизнесе — на 57%, по рабочему персоналу — на 39%, а также в сфере транспорта, логистики и перевозок — на 37%. Всего 2% роста в страховании и 6% — административный персонал. Отрицательная динамика резюме наблюдается в розничной торговле — минус 9%.
При этом топ-3 по росту вакансий: туризм, гостиницы и рестораны (19%), розничная торговля (18%), стратегия, инвестиции и консалтинг (17%).
В разрезе профессиональных областей можно отметить, что крайне высокий уровень конкуренции соискателей за рабочие места, а значит, за рынок работодателя, характерен для сферы маркетинга, рекламы и PR.
В Новосибирской области, по состоянию на 1 октября 2024 г., на 41 322 вакансии приходится всего 136 336 резюме, hh-индекс составил 3,3 пункта. С июля 2024 г. отмечается снижение количества вакансий, в среднем за период с июля по сентябрь — на 5% в месяц относительно прошлого года, при этом снижается и количество вакансий для людей с инвалидностью. В то же время в сентябре на 76% произошел рост относительно прошлого года вакансий для молодежи от 14 лет, что подтверждает отмеченный в прошлом году перспективный тренд. Вакансии с частичной занятостью также имеют незначительный рост в сентябре — 6% (для сравнения, в прошлом году рост составлял 141%). На 26% снизилось количество вакансий для административного персонала, на 17% — в сфере транспорта, логистики и перевозок. Отличительной особенностью 2024 г. становится относительный рост резюме, который в сентябре составил 29%. Так же, как и в целом по стране, отрицательная динамика резюме наблюдается в розничной торговле — на 6%. Острый дефицит соискателей отмечен в медицине и фармацевтике, а также в розничной торговле.
При этом, начиная с апреля 2024 г., уровень предлагаемых зарплат превышает ожидания соискателей. Ожидания находятся в течение года на отметке около 60 тыс. руб., а предлагаемый медианный доход в сентябре составил 68 605 руб., что в целом несколько ниже общероссийского уровня (70 тыс. руб.). По данным hh.ru, предлагаемая сейчас зарплата в целом по стране полностью соответствует ожиданиям соискателей.
Таким образом, два ключевых тренда на рынке труда 2023 г. сохраняются и в 2024 г.: дефицит кадров и рост зарплат. Следует отметить, что, по данным портала «Работа России», уровень безработицы в Новосибирской области составляет всего 3%, средняя зарплата — 64 189 руб. при уровне цен за фиксированный набор товаров — 22 446,62 руб. в месяц.
Ситуация на рынке труда вынуждает работодателей пересматривать политику найма, поэтому эйджизм (дискриминация по возрастному признаку) уходит на второй план, а работники старшего возраста превращаются в ценный ресурс, так как у них есть не только глубокие профессиональные знания и опыт, помогающий в условиях неопределенности, но и ответственность, стабильность и, что особенно важно, лояльность к работодателю. Поэтому в 2024 г. специалисты старших возрастных групп оказались особенно востребованными там, где требуется сочетание опыта с управленческими навыками. В то же время молодое поколение (прежде всего в сфере ИТ) проявляет гедонизм, а значит, ищет работу, которая способна приносить удовольствие. Выбор места работы происходит на основе поиска смысла, интересов, предпочтение отдается креативности, возможности получать быстрые результаты, а значит, и получению удовлетворения от скорого выполнения задач. Поэтому молодые специалисты больше ориентированы на гибкость и свободу, что соотносится с их нежеланием иметь долгосрочные обязательства с одной компанией, они склонны чаще менять место работы.
Также следует отметить, что в России насчитывается более 10 млн самозанятых, занимающихся разнообразной профессиональной деятельностью. А значит, соискатели теперь выбирают не только между компаниями, но и между типом занятости: наймом и работой в качестве самозанятого.
Важно учитывать и то, что на дефицит кадров оказывают влияние отрицательные миграционные потоки. Особенно остро эта проблема ощущается в сельском хозяйстве, строительстве, производстве, где традиционно было много мигрантов. Эта ситуация вынуждает работодателей находить альтернативные решения, в том числе привлекать мигрантов из других мест: Африки, Южной Америки, Индии.
Дополнительные резервы для закрытия вакансий могут быть связаны с привлечением соискателей с инвалидностью, особенно это может помочь в случае удаленной занятости, когда сотрудник имеет возможность работать из дома, а работодателю не требуется переоборудование своих рабочих мест.
Макроэкономика. Итоги. Прогнозы
Доцент кафедры экономической теории НГУЭУ Геннадий Ляскин
Экономический рост в 2024 г. оценивается МВФ в 3,6%, а по сравнению с доковидным 2019 г. — в 9,3%. Это ниже, чем показатели других стран BRICS, но тут нужно учесть разницу во внешнеэкономических условиях: под таким количеством санкций не находится более ни одна страна.
Россия эпохи СВО стала очередным подтверждением эпатажной теории «военного кейнсианства» о том, что война благоприятно влияет на хозяйственное развитие. Следует отметить, что драйвером роста выступает не добывающая промышленность, а обрабатывающая, что объясняется переходом промышленности на военные рельсы. Хотелось бы увидеть сохранение этой тенденции и по окончании текущего конфликта. Страна продолжает выстраивать новые структурные связи в производстве, логистике, внешней торговле и др.
Для наращивания производства требуется рабочая сила, поэтому безработица находится на минимальных уровнях, а зарплаты, особенно в реальном секторе, неуклонно растут. Это позволяет экспертам говорить о так называемом «перегреве» экономики.
Бюджет сбалансирован, что впечатляет на фоне взлетевших военных расходов. Дефицит, по оценкам МВФ, составляет менее 2% ВВП.
Отринутый от мировых площадок финансовый рынок, тем не менее, продолжает относительно стабильно функционировать, что само по себе – неплохая новость. Неопределенность внушают высокая волатильность рубля и непредсказуемость валютного курса. В ближайшем будущем мы ожидаем появления новых, неглобалистских структур обращения финансовых инструментов. Надежды возлагаются в первую очередь на работу институтов BRICS.
Проблемой остается инфляция. Погасить денежно-кредитными инструментами инфляционный всплеск пока не удается. Банк России, последовательно повышая ключевую ставку выше неподъемных 20%, превратил ее из антиинфляционного инструмента в проинфляционный. В 2025 г. следует надеяться на то, что прагматичный подход в монетарной политике возобладает, и ставки хотя бы немного вернутся к разумным уровням. Сохраняем сдержанный оптимизм, сограждане. Ситуация оказалась зримо лучше ожиданий и прогнозов.
К.э.н., доцент кафедры финансового рынка и финансовых институтов НГУЭУ Эдуард Коложвари
1) Увеличение нашей экономики, вопреки прогнозам, на 3,7% год к году. Ведущие мировые аналитические дома летом пересматривали прогнозы по России в сторону увеличения роста ВВП, некоторые — по два раза. Год ознаменован увеличением выпуска продукции в отраслях, связанных с ВПК, ростом строительной индустрии. Налаживается жизнь в производственном секторе, что подтверждается официальной статистикой.
2) К осени пришла сильная волна инфляции, в том числе вызванная увеличением тарифов ЖКХ и повышением утильсбора. В стоимость продукции перекладываются повышенные ставки кредитования и дорожающий импорт (в том числе из-за дорожающих расчетов в обход санкций).
3) Регулятор поднимает ключевую ставку, затормаживается кредитование населения, ужесточаются подходы к кредитованию, угнетается потребительский спрос. Началась борьба с чрезмерной закредитованностью граждан, готовится реформа микрофинансирования.
4) Продолжается дискуссия о цифровом рубле, но он так и не заработал.
5) Весь год говорили о дефиците на рынке труда. При этом в структуре ВВП по источникам доходов соотношение оплаты труда и прибыли организаций примерно 40 и 50%. Нам есть, с чего увеличивать заработные платы наемным работникам.
6) Рост цен и инфляция. В развитых странах наблюдается снижение инфляции, центробанки начали снижение политических ставок. Похоже, у нас это будет основная проблема первой половины 2025 г., со второй половины возможно снижение.
7) Уроком года назову разочарование широких масс, вовлеченных в «бизнес-модель» зарабатывания криптоактивов как источника богатства, конкретно — в «тапании хомяка».
Консенсус-прогноз на следующий год — снижение роста ВВП до 1,6%. Я, как всегда, более оптимистичен и думаю, что вырастем не меньше, чем на 2,2%. В стране есть потенциал для роста в экономике услуг (напомню, это больше половины в структуре всех отраслей). В макроэкономике сильное влияние будет оказывать борьба с инфляцией. На денежном и финансовом рынках это будет год высоких ставок и борьбы за льготные государственные источники финансирования. В международных расчетах ждем признания криптовалют, внутри страны должно начаться (ждем уже четвертый год) шествие цифрового рубля.