Не импортозамещение, а замена одного импорта другим. Как бизнес Новосибирска ищет пути

- Как изменится уровень нагрузки на российские предприятия в связи с усилением тренда на импортозамещение? И возможно ли оно вообще?

-  Какие проблемы закупки и обслуживания оборудования встанут перед российскими производителями?

- Переориентация партнерства: у кого и как закупать сырье в условиях санкций, изменения курса валют и сложности осуществления международных платежей?

Эти вопросы представители производственных компаний обсудили в рамках круглого стола, организованного «Деловым кварталом» на площадке ресторана МЁД. В заседании приняли участие вице-президент-начальник отдела партнерских отношений и развития предпринимательства Союза «ТПП Новосибирской области» Анна Бойко, директор ООО «НЗРМ» Дмитрий Ионычев, директор компании «Нео-Пак» Александр Ладан, генеральный директор ООО «Сибирское стекло» Антон Мор, генеральный директор «БЕЛЛА Сибирь» Гжегож Сулковски, коммерческий директор ООО «БЕЛЛА СИБИРЬ» Катажина Сулковски, директор департамента по работе с инвесторами Агентства инвестиционного развития Новосибирской области Елена Гоголева, начальник экспертно-аналитического отдела ГАУ НСО «Новосибирский областной инновационный фонд» Тимур Бъядовский, директор General Invest в Новосибирске Елена Шевченко, управляющий директор дивизиона «Сибирь» Уральского банка реконструкции и развития Андрей Третьяков, генеральный директор ГК «Евростиль» Наталья Перевозчикова, общественный представитель АСИ по вопросам технологического предпринимательства в Новосибирской области Ольга Дорохова, федеральный эксперт ОНФ Андрей Юрченко, директор Новосибирского филиала СГ СОГАЗ Ольга Гаенко, директор фабрики «Саломея» Олег Якушев, исполнительный директор Торгово-производственной компании «ДЕКО» Анастасия Горбулицкая, руководитель розничной сети «ПЕПЛОС» в Сибирском регионе Анастасия Трубачева, владелец компаний «Домашний повар» и «Кондитьера – НСК» Артем Шушеньков, владелец компании «Светлый Город» Сергей Левшенков, учредитель компании «Хозяин» Алексей Регузов.

Первой о проблемах, с которыми столкнулись сейчас предприниматели, рассказала вице-президент-начальник отдела партнерских отношений и развития предпринимательства Союза «ТПП Новосибирской области» Анна Бойко, так как сейчас НТПП попала под шквал обращений от бизнесменов и даже открыла горячую линию:

«Обращающиеся в Торгово-промышленную палату предприниматели поделились на три группы: 1) те, у которых все неплохо; 2) у которых все относительно хорошо и 3) у которых все совсем неважно.

Все, конечно, зависит от отрасли, в которой трудится тот или иной обратившийся бизнесмен. В это сложной ситуации мы сталкиваемся с несколькими моментами, и вопросы разделились на две половины. Первая касается форс-мажорных обстоятельств, вторая — экспорта. Согласно четырем новым постановлениям, экспортеры сегодня обязаны несколько поменять порядок своей работы. С этим вопросом к нам больше всего и идут. В первую очередь с проблемами столкнулись компании, которые экспортировали в Казахстан. Потому что ранее они это делали без условий, а сейчас требуется сертификат страны происхождения товара. Особенно это качнуло тех, кто уже заключил контракты, вывозит товары и сталкивается с необходимостью предъявления этого сертификата уже на границе — грузы стоят. И здесь замыкается цепочка: например, везут оборудование, которое стоит 32 тыс. руб., а сертификат стоит 8,5 тыс. руб., то есть ¼ от самого товара! Мы и помочь не можем, и цену снизить не можем, потому что вся система ТПП РФ работает в единых тарифах оказания услуг, она зависит от товаров, от их кодов.

Можно легко экспортировать товары, произведенные в РФ, доказав сертификатом страны происхождения товара. Импортные товары, которые до этого были ввезены, сейчас невозможно вывезти. Есть допущения — это разрешение минпромторга, — но схема еще не отработана. Каждую неделю появляются новые постановления, которые как бы облегчают задачу экспортерам, но, по сути, это просто переупаковываются предыдущие. Экспортеры крайне недовольны этой историей, но мы не можем им помочь ничем физически — только консультациями. Компании разрешают эту ситуацию кто как может, кто насколько готов пойти на какие-то траты.

Второй момент, о котором я упомянула выше — это форс-мажоры. Очень много обращений от предпринимателей, все хотят себя как-то обезопасить, попав под форс-мажор, но на 400 обращений разве что какие-то единицы могут быть квалифицированы как форс-мажор. Плюс — есть ограничительная мера, связанная с недружественными странами. Ну и все-таки нет официального подтверждения форс-мажора в стране.

Отдельная категория экспортеров — те, кто работает с зерном. Они сообщают, что вывозить сейчас невыгодно — что делать? Сложно представить, как можно помочь. Но мы знаем, что правительство уже приняло определенные пакеты поддержки предпринимателей, и в список тех, кто может ими воспользоваться, сельское хозяйство как раз входит. ТПП РФ, конечно, регулярно направляет свои предложения в правительство РФ, чтобы спектр мер расширялся. Мы думаем, что он будет расширяться — есть отрасли, которые в этом нуждаются.

И еще сейчас очень важный вопрос — кадровый: почувствуют ли организации необходимость в сокращении сотрудников? Про иностранные компании и вовсе нечего говорить, а что будет с другими организациями через месяц-два? Пока непонятно. Наблюдаем за ситуацией».

Директор компании «Нео-Пак» Александр Ладан прокомментировал ситуацию с экспортом, отметив, что он проблем не заметил:

«Все российское можно спокойно продавать в Казахстан. У нас, наоборот, до недавнего времени была тишина, а сейчас из-за логистических проблем компании пришли как раз к русским. В Казахстане тенге упал к рублю — нам как раз удобно везти туда товар. Наверное, наша компания относится к той части бизнеса, которая не ощутила этих глобальных проблем. У нас есть свои: выросла себестоимость продукта и упаковки, потому что гранулы до сих пор, к сожалению, импортные. Упаковка выросла примерно на 60% в среднем (для молока, для гречки, в сегменте курьерских и шопинг-пакетов), но я хочу отметить, что это, кстати, не сильно влияет на цену самого товара, то есть гречка подорожала не из-за удорожания упаковки.

Несмотря на то, что у нас сырье едет из Европы, мы пока не ощутили сбоев. Да, вырос срок доставки и стоимость, но поставки не прекратились. Проблема с доставками оказалась еще в том, что многие водители, которые ездили на фурах, — это украинцы, и теперь нужно поменять водителей. Например, если раньше ехали через одни границы, то сейчас едут через другие. То есть стоимость доставки из Европы выросла по нескольким разным причинам. Но, я повторюсь, что в целом поставки не прекратились. По крайней мере, у нас. На нашем производстве и запчасти все импортные, но они все равно к нам едут, не разворачиваются на границах, как рассказывают некоторые бизнесмены. Может быть, где-то это происходит, но в нашей отрасли — нет. О полном прекращении поставок я не слышал — даже если судно развернулось, то производители ищут просто другие пути».

Генеральный директор ООО «Сибирское стекло» Антон Мор:

«Сегодня, действительно, сложилась такая ситуация, когда транспортные компании разворачивают контейнеры с грузами буквально в море. И экономику некоторых бизнесов в России подрывает в первую очередь именно нарушение цепочек международных грузоперевозок. Но с «Сибстеклом» западные партнеры намерены продолжить работу и ищут пути, как отправить сюда запасные части на оборудование, технологические смазки, спецоснастку, хотя скорее всего получится дольше и дороже. Поставки из Европы никто не остановил, контрактов с нами не разрывали. Мы находимся в диалоге с крупными покупателями бутылки — производство напитков они не сворачивают. Если кто-то из них откажется от выпуска определенных марок, например, «Балтика» прекратит разливать Carlsberg, то данные бренды заместят региональными.

Сейчас вообще неясно, что будет происходить на рынке упаковки. Есть вероятность, что в каких-то сегментах пищевой промышленности стеклотару слегка потеснят кеги или ПЭТ из-за возможного отсутствия этикеток и термоусадочных колпаков для бутылок, в других секторах, наоборот, — станут использовать больше стеклянных емкостей, в том числе для новой импортозамещающей продукции, и это потребует от нас перенастройки производственной программы.

По поводу повышения цен: в России на 22% подорожал один из основных компонентов стекловарения — сода. Таким образом, только за счет нее наши затраты на сырье увеличатся на 150 млн руб. в год — очень ощутимо. Санкции повлияли? Вряд ли. Динамику повышения стоимости я привел за четыре месяца. Непонятно, почему произошел такой рост. Написали письма контрагентам, главам думских комитетов. Интересно, как отреагирует власть, ведь активы крупнейшего в стране производителя соды контролирует государство. Принимая во внимание текущую обстановку, участникам рынка не стоит совершать необоснованные шаги, сказывающиеся на стейкхолдерах, как и поддаваться спекулятивным настроениям».

Генеральный директор «БЕЛЛА Сибирь» Гжегож Сулковски рассказал о проблемах на своем предприятии и подтвердил тот факт, что контейнеры с грузами разворачиваются прямо в море, и поставщики оказываются вынужденными искать другие пути — сухопутные, через другие границы:

«Мы на своем предприятии как раз испытываем большие проблем с доставкой сырья. Потому что наш материал поставляется из Индонезии и с Филиппин, а там логистику нашей страны обслуживает компания Maersk, которая на время отказалась от работы с Россией. И мы, можно сказать, застряли — ищем пути через Южную Корею. Например, логистическая цепочка выстроилась такая: суда загрузились в Индонезии и Филиппинах, доставили продукцию в китайские порты, а уже из Китая — ж/д-путями в Россию.

Также очень большая проблема доставить гигиеническую целлюлозу. Наша главная фирма, которая производит женскую гигиену, находится в подмосковном городе Егорьевске, и туда необходимо поставлять целлюлозу для изготовления этой продукции. А так как гигиеническая целлюлоза производится только в двух местах в мире — Швеции и США — мы оказались перед большой логистической задачей — наши контейнеры как раз развернули в море. Сырье должно было дойти из Швеции в порт Санкт-Петербурга, но не доехало. Сейчас наша главная фирма нашла выход: в Польшу контейнеры все же доехали, а оттуда уже автотранспортом товар отправили в Россию. Пока целлюлозу мы регулярно получаем. Но в тот момент, когда это все произошло, фабрика вышла на 70% мощности. В день на производство ей требуется по 70-80 тонн целлюлозы, и для нас очень печально, что такое сырье производится только в двух местах в мире.                                                            

Также мы столкнулись с проблемой упаковки для наших бумажных платочков — производитель, который выпускает бумажную упаковку, тоже испытывает проблемы. Поэтому мы на себе ощутили весь спектр сложностей. Например, медицинские товары к нам тоже доставлял Maersk, и нам сказали, что наш заказ (партия лейкопластырей) нам не доставят. Мы стали создавать другие комбинации по доставке, искать источники. Разрабатывали вариант импортировать через Казахстан, но нам сказали, что в Россию в принципе поставок не будет. Мы договорились с партнером, который будет закупать для нас — другого выхода сегодня нет. И это, конечно, сразу ведет к удорожанию товара — все ляжет на плечи потребителей. Важно понимать, что проблема не только в растущем долларе проблема, но и в том, что удлиняются логистические цепочки.

Тем не менее, мы решили, что не будем уходить из России — мы вложили сюда много инвестиций, у нас здесь большие собственные производства на 30 гектарах земли (в Москве и Новосибирске)».

То, что многие иностранные компании не намерены покидать Россию, подтвердила и директор департамента по работе с инвесторами Агентства инвестиционного развития Новосибирской области Елена Гоголева

«Наше агентство работает как раз с компаниями, которые инвестируют на территории Новосибирской области, и если говорить об иностранных компаниях, то мы пока не получили не одного уведомления о приостановке деятельности или об отказе от реализации проектов. Заводы продолжают работу. Что касается проблем, то если первые две недели после 24 февраля была тишина, то сейчас ситуация пока в развитии, мы еще не пришли в точку, из которой можно вести отсчет — каждый день появляются новые меры поддержки и на федеральном, и на региональном уровне. Мы не являемся держателями мер поддержки, но мы их транслируем в бизнес-сообщество. В регионе принят план по обеспечению устойчивости экономики Новосибирской области, и в него как раз включена поддержка. Региональные меры поддержки отчасти дублируют заявленные федеральные — это льготное кредитование, субсидии. Однако по ставкам у бизнеса еще есть вопросы, которые нам предстоит решать. Что касается инвестпроектов, то заявленные ставки на 13,5 и 15% (среднему и мелкому бизнесу) предприниматели считают неподъемными. Будем обсуждать возможности субсидирования ставок, по крайней мере, для системообразующих предприятий. Об остановке инвестиций пока, несмотря ни на что, не заявляет никто — все в поиске решений.

Поддержка малого и среднего предпринимательства идет отдельным направлением госпрограмм. Это и кредитная поддержка, и отсрочка, и мораторий на проведение налоговых проверок, и послабления в регуляторных процедурах, и продление срока действия лицензий и разрешений на 12 месяцев. Но это те меры, которые действовали и до 24 февраля 2022 г.

Еще недавно появилась «Биржа импортозамещения» — это некий маркетплейс для поставщиков, для поиска путей замещения импортных комплектующих, поставщиков оборудования — переориентация производителей на российских поставщиков. Мы будем отслеживать, как это будет работать, будем собирать отзывы и формировать предложения».  

Среди участников круглого стола нашлись и те, кто отметил, что в какой-то степени им удается даже расти и развиваться на фоне кризисных явлений.

Директор фабрики «Саломея» Олег Якушев отметил, что он проблем пока не ощутил:

«У нас есть немного итальянского оборудования, и итальянцы нам практически уже отказали в обслуживании, потому что у нас есть небольшие партии комплектующих, и мы их получали по линии DHL,которая ушла с российского рынка, и сейчас поставщик  просто не понимают, как доставлять. Но это небольшая часть, в основном у нас оборудование из Азии — Япония, Южная Корея. Пока проблем нет, потому что здесь много поставщиков этих запчастей. У нас была единственная проблема — это логистика материалов из Китая, но мы нашли здесь новую логистическую компанию, у которой очень хорошие связи с китайскими партнерами, и мы все получили быстро и даже дешевле, чем раньше. Что касается производства, то всегда в кризис производство в России было выгодно, у нас всегда был расцвет во время колебания валют. Потому что валюта составляет небольшой процент в себестоимости. К нам сейчас приезжает много покупателей из Казахстана — у них там проблемы с китайскими поставками. У нас, в принципе, пока проблем не ощущается. Мы давно перешли на предоплату, на онлайн-продажу: 90% наших заказов — в онлайне. Единственное — пока ищем новые платформы продвижения, но, по большому счету, все осталось как раньше. Одно важное изменение, которое мы заметили — это кадровый вопрос. Мы докомплектовали команду новыми сотрудниками, потому что много людей в кризис стремится на предприятия. Раньше невозможно было «заманить», а в условиях пошатнувшегося рынка труда приходят работать в производство, и даже просятся еще, но мы уже не можем брать».    

Руководитель розничной сети «ПЕПЛОС» в Сибирском регионе Анастасия Трубачева также рассказала о сложностях быстро заменить привычное сырье чем-то новым, и уж тем более — произведенным в России:

«Проблема российского сырья стоит уже очень давно. Собственники нашей фабрики вынашивали идею сделать полностью российское производство, чтобы все ткани были только российские. Это было около 13 лет назад, и до сих пор идея не реализовалась. В РФ были некоторые фабрики, которые ткали шерсть, мы пробовали по китайским образцам заказать там материал, но не вышло. И когда мы спросили, почему нельзя сделать качественный продукт, нам сказали, что химическая промышленность у нас пока не на таком уровне, как в других странах. Некоторые заводы развалились. Поэтому найти сырье в России практически невозможно. Все — от ткани до пуговиц и замков — импортное. Поэтому мы работаем с Китаем — в Шанхае есть пять производств полного цикла. Если говорить о турецких производителях, то они тоже часть своей работы делают в Китае, само волокно они не производят, а только доделывают принты, прорисовки — основу делает Китай.   

Производителям одежды повезло, что многие страны — Италия, Германия, Турция — перевезли производства в Киргизию, и киргизы стали делать хорошие ткани. Узбекистан тоже сильно шагнул вперед по качеству, и сырье стало очень хорошее — мы много лет работаем с узбекским хлопком. Но что касается оборудования, то у нас оно по-прежнему все итальянское и немецкое, даже иголки, и заместить его невозможно пока. У нас из пяти фирм, с которыми мы работали, пять попали под санкции. И сейчас проблема даже не в том, где купить и что купить, а — как доставить и как оплатить. Этого мы сейчас сделать не можем».   

Генеральный директор ГК «Евростиль» Наталья Перевозчикова, которая также работает с Италией, отметила, что в одежном бизнесе проблем ее компания не ощутила — все заказанные коллекции удалось оплатить и привезти. А вот большие сложности оказались в части бизнеса, связанной с холодильным оборудованием:

«У нас два вида деятельности. Первый — это импорт одежды из Италии, и здесь с нами работают так же, как и раньше. Второй — это холодильное оборудование. И здесь много проблем. Нашу продукцию сейчас отправили в Казахстан на дополнительную сертификацию, на рынке практически нет комплектующих, потому что компрессоры мы используем в основном немецкие, итальянские, американские. Немцы остановились, итальянцы и США сказали, что они никуда не уходят, но возникли проблемы с логистикой. Есть проблемы с заказчиками — крупными сетями, распредцентрами: у всех уже сделаны бюджеты на 2022 год, и повышение цены в них никто не закладывает, поэтому сейчас они «не вытягивают». Плюс — есть много комплектующих с биржевой зависимостью: например, фреон, медь, металл. Фреон и вовсе подорожал в десять раз, но с ним вообще большие проблемы в России — его нет на рынке. Нет потому, что правительство не дает лицензий. Деятельность по ввозу фреона попала под лицензирование с января 2022 г. 66 компаний подали заявки и до сих пор не получили лицензий. Поэтому подорожание фреона оказалось даже не долларовое и не евровое — оно дефицитное. А от него зависит и производство, и логистика, и много отраслей.

Есть ощущение стоп-крана и по финансированию: закрытие овердрафтов, закрытие ставок. В целом спрос есть, проекты есть, но все замерли в ожидании, и каждый месяц ожидания продлевает застой. Это тревожно».  

Финансовую сторону прокомментировал управляющий директор дивизиона «Сибирь» Уральского банка реконструкции и развития Андрей Третьяков:

«Деньги — это такой же товар, как и все остальное, и цены на них устанавливает рынок, который, в общем-то, одномоментно поднял стоимость денег на уровень 20%. Соответственно, бизнесмены, предприятия и физлица ощутили это и разместили в банках свои под ставки не 3-5%, а под 20% и более. Это короткие ставки, на три месяца, но есть на три, есть на шесть месяцев, есть чуть пониже, есть более длинные — под 15-17% годовых. Но в целом это тоже та себестоимость, которую банк со своей стороны перекладывает на плечи клиентов. И здесь, например, когда западные центральные банки хотят стимулировать свою экономику, они всегда свою ставку понижают. Федеральная резервная система (ФРС) на прошлой неделе первый раз за последние два года подняла ставку с 0 до 0,25%. Здесь мы всецело зависим от государства».

Директор General Invest в Новосибирске Елена Шевченко отметила:

«ФРС за этот год планирует повышение ставки в шесть раз. Для США и Европы это тоже достаточно прилично, и там тоже есть большая инфляция. Для доллара инфляция к концу года, мы думаем, будет 10% — это очень много. Сейчас по рублю официальная инфляция где-то 15%. А если посчитать потребительскую (так как мы в понятие инфляции закладываем не то, что закладывает наше правительство), то она будет где-то в два раза дороже. Сейчас открылся фондовый рынок, и облигации федерального займа (ОФЗ) торгуются ниже, чем ключевая ставка, то есть, когда они открыли, сначала доходность была чуть ниже 20%, ниже ключевой ставки, сейчас средняя доходность по ним 13-15%, поэтому я думаю, что эти ставки будут снижаться все равно, повышения не будет.

Что касается условий для бизнеса, то я недавно общалась со своими клиентами из строительной отрасли, и они сказали, что оказались в сложных условиях — у них сейчас проектное финансирование — 12%, и очень много льготного кредитования, но они находятся в сложной ситуации в плане того, что 80% строительной отрасли — это все-таки ипотека, а если мы говорим о том, что будет потеря работы и снижение доходов у основной массы населения, то, во-первых, за ипотекой мало кто пойдет, во-вторых, люди даже по существующим кредитам не смогут рассчитаться. И вообще сейчас участники рынка недвижимости говорят о том, что он просто замер, потому что все ждут снижения и падения рынка».

Андрей Третьяков ответил:  

«Здесь действуют разнонаправленные позиции: с одной стороны, растет себестоимость, с другой — будет снижаться спрос. Но его государство пытается как-то поддержать. Поэтому никто точно не может сказать, в какую сторону рынок качнется. Люди, с другой стороны, пытаются ведь вложить свои деньги в какие-то активы, но с точки зрения стоимости денег на рынке за этот месяц произошла резкая переориентация: в первые два дня после 24 февраля мы испытали серьезный спрос на вынос денег из банка со стороны населения, а когда ставки подняли, то люди, наоборот, — понесли деньги в банки. На среднесрочную перспективу ставки ОФЗ уже снижаются, и мы в любом случае должны сейчас пойти в сторону снижения. Поэтому в моменте тем компаниям, которым в силу определенных причин деньги сейчас необходимы, придется брать кредиты по ставкам 20-25%. Ведь мы как банки не можем продавать дешевле, чем покупаем. У нас действуют те же самые законы рынка, как и везде: как только цена будет снижаться, мы будем снижать ставки. Конечно, у нас еще встанет проблема, связанная с возможным ростом дефолта со стороны физлиц и юрлиц — пока никто не знает, сколько этих проблем мы получим. А эти убытки ведь тоже в итоге перекладываются на плечи потребителей. Поэтому здесь велика роль регулятора, который определяет «погоду» на рынке. По крайней мере, с точки зрения рублей проблем у нас нет, и с точки зрения того, чтобы держать деньги в рублях в российских банках, никаких сомнений в устойчивости системы нет. Что касается валютных платежей, то пока транзакции проходят нормально, проблем нет, за исключением, конечно, тех банков, которые попали под санкции».

Директор по развитию компании «Гранч» Алексей Орел рассказал о том, что ощущает его отрасль (компания работает с добывающей промышленностью):

«Мы производим программно-аппаратные комплексы для добывающей промышленности — системы связи, электронику. У нас две части бизнеса, и в первой, программно-аппаратной, нам очень повезло: мы российские производители и имеем свое специализированное программное обеспечение, нами написанное — мы ни от кого не зависели, и это очень большой козырь на будущее. Потому что мы работаем с опасными производственными объектами, объектами критической инфраструктуры — жизни людей на 100% зависят от того оборудования, которым обеспечивается их безопасность. Для таких закрытых пространств, как угольная шахта или рудник, система связи, система позиционирования персонала и прочее — это жизненно важные вещи. На сегодня у нас в России и некоторых других странах 90% оборудования — это английские, американские, канадские и прочие системы. Мы в угольной отрасли занимаем примерно 15%. Что там будет сейчас дальше, я не знаю. Будут большие проблемы с работой ПО. Аппаратную часть, запчасти — это все надо менять, обслуживать и т.д.

Вообще у нас есть приличный запас производства, на который мы рассчитываем, но все равно этого хватит максимум на год. У нас есть и поставки, которые отложились — планировались на 2022 г., теперь в лучшем случае будут в 2024-м. В любом случае у нас никакой паники, ситуация может быть решена.

А вот что касается панического состояния со стороны поставщиков радиодеталей, то мы с этим столкнулись: даже по тем поставкам, по которым у нас частично были проплачены авансы, пытались в разы поднимать цены, не имея никакого на это основания. Это была именно просто паника — они не знали, какую ставить цену. Такие вещи до сих пор происходят — паника логикой не объяснима. Мы понимаем, что это пройдет. Логистика рассыпалась, но подбираются новые пути. Важно также отметить, что и со стороны государства помощь все-таки есть, и ею можно пользоваться. Сложности есть, но в целом у ситуации, как обычно, две стороны медали. Паника уйдет, логистика настроится, на ценовой вопрос обращать внимание уже не стоит — понятно, что рост будет. Главное — чтобы было, где взять, это намного важнее. Зато сейчас открывается серьезный рынок для тех, кто здесь является производителем — большие возможности, которые их нужно использовать».

Кризисные колебания пошатнули и страховой рынок. Директор Новосибирского филиала СГ СОГАЗ Ольга Гаенко рассказала, что почти у всех российских страховщиков сейчас закрываются зарубежные страховые программы, и рынок схлопывается до российской территории:

«То, что рынок сузился — это глобальный процесс. А из того, что происходит конкретно сейчас, могу отметить, что когда идет кризис — увеличиваются страховые события: поджоги, пожары и т.п. Самое короткое плечо — это автострахование. На него влияют два больших фактора. Первый: цена автомобиля растет, и если он застрахован на прежнюю стоимость (например, при покупке миллион рублей, а сейчас — полтора), то при угоне человек получит деньги, на которые уже не сможет купить такой автомобиль. Второй — это ущерб, когда случается ДТП: запчастей на зарубежные автомобили сейчас почти нет. С этим мы тоже работаем, делаем замену лобовых стекол, например, китайским аналогом, потому что проблема европейских запчастей стоит очень остро. Что-то на складах еще есть, но когда будут новые поступления, пока непонятно. Поэтому сейчас все в серьезной зоне турбулентности. И, конечно, мы прогнозируем, что вырастет количество угонов, как раз с целью разбора на запчасти».

Директор Новосибирского завода резки металла Дмитрий Ионычев честно высказался относительно главной темы круглого стола — импортозамещения — а также рассказал о том, как чувствует себя металл, стоимость которого растет еще с прошлого года:

«Слово «импортозамещение» уже вызывает истерический смех: тотальный уровень непрофессионализма демонстрируют люди, которые говорят о том, что все можно заменить. Если какой-то объект состоит из трех деталей, и ты можешь сделать две, а третью не можешь, как чаще всего у нас и бывает, — это не импортозамещение. Есть огромная проблема с импортозамещением в глобальных отраслях, как, например, железные дороги. Это большое количество литья, с ферросплавами огромная проблема, и часть вагоностроительных заводов уже остановилась, подвижной состав на ремонт не выводят — не хватает подшипников. То есть у нас все делают, мы можем чинить, можем собирать — подшипников нет, они были импортные. Что касается сельхозтехники: да, у нас есть импортозамещение, допустим, крупных комбайнов, но есть, например, банальная сеялка, которую в России сегодня почти не делают. В Новосибирске пытаются реанимировать эту историю, но эта доля просто ничтожна. Техника, которая в последние годы работала на территории России — это либо импортная техника, либо ближайших наших друзей — Украины…

Мы, конечно, много в чем впереди планеты всей — например, по зерну — но чем сеять будем? Вопросов по импортозамещению крайне много, и как и сколько времени мы будем замещаться — непонятно.  

Что касается строительства инфраструктурных проектов (газопроводы, дорожное строительство и пр.), то сейчас они находятся в стадии заморозки — никто их не остановил волевым решением, но и активных действий предпринимать тоже не начал. В нашей отрасли обычный металл по ценам остался на том же уровне, а что касается сложных металлов, то рост цен оказался просто взрывной — цены взлетели в небеса, они не поддаются никакой логике. И это коснется каждого. Дефицита металла в стране не будет — его много, но вопрос цены! Важный момент: в металле есть очень хорошие тенденции — стали спрямлять поставки, начиная избавляться от множества перекупов, им просто не дают объем. Обоснование простое: в первую очередь — отраслевые предприятия. Для нас это хорошо».  

Работающий с тем же рынком владелец компании «Светлый Город» Сергей Левшенков тоже отметил проблемы с металлом:

«Мы в своем производстве используем много металла и алюминия, и весь прошлый год мы наблюдали рост цен, который в этом году продолжился. Алюминий тоже очень вырос в цене — из-за этого себестоимость продукта увеличилась, и с рядом клиентов появились проблемы: есть объекты, по которым уже согласованы и утверждены сметы, и поменять вдруг смету просто так никто не готов, особенно если это госконтракт. И еще один момент — это форс-мажор. Те госконтракты, которые были выиграны либо заключены до 24 февраля 2022 г., стали минусовыми, потому что себестоимость очень сильно выросла. Мы обращаемся в Торгово-промышленную палату — не можем получить от них справку о том, что это является форс-мажором. Потому что это не считается форс-мажором. Это два основных момента, с которыми мы сталкиваемся, но я думаю, что мы найдем пути решения — малый бизнес все-таки привык к тому, что он получает меньше внимания, меньше поддержки, много проблем – и ему нужно просто уметь быстро двигаться».  

Такой же философии придерживается и исполнительный директор Торгово-производственной компании «ДЕКО» Анастасия Горбулицкая:

«Мы испытываем те же проблемы, и хорошо, что уже, например, появляется больше ясности в плане вывоза продукции. Сейчас рынок пробивает себе каналы потихоньку. Сейчас все делают большие ставки на Китай — думают, что найдутся аналоги всему в Китае. Но не надо питать иллюзий — мы с Китаем работаем давно, и, наверное, порядка 5 лет мы потратили на то, чтобы получать оттуда комплектующие, которые удовлетворяют нас по качеству по срокам изготовления. Сейчас все пойдут искать в Китай — и продукция, вероятно, потеряет в качестве. Но будем стараться, будем работать, государственная поддержка есть (понятно, что там быстро принимать решения тоже невозможно — они согласовываются) — надо все мониторить. Я думаю, что бизнес себе всегда пробьет каналы».

С Анастасией согласились и владелец компаний «Домашний повар» и «Кондитьера – НСК» Артем Шушеньков, и учредитель компании «Хозяин» Алексей Регузов.

Артем Шушеньков:

«Я позволю себе сказать от пищевой промышленности: нас сейчас, можно сказать, точечно «обстреливают». Например, мы занимаемся кондитеркой, и мы как никто заметили рост цен на сахар (с 54 руб. за кг до 90 руб.). У нас почему-то в два раза выросла стоимость маргарина. Сильно подорожали лук и капуста. Все это точно не везется из-за границы, и оснований для такого роста нет. Тем не менее, ситуация такова, что от роста цен мы переходим еще и к дефициту. Согласен с выше прозвучавшим тезисом о том, что уже неважно, сколько сырье стоит — лишь бы оно было. Как в ситуации с пресловутым сахаром — мы же столкнулись с тем, что его просто нет. В прошлом году на эти продукты не было ажиотажного спроса, и что сахар, что лук оставались и пропадали. В этом году мы можем столкнуться с такой же ситуацией, потому что сейчас их на складах «прижмут», продукт подорожает, и потом его в итоге выкинут. Кому и зачем это нужно — непонятно, но факт остается фактом: продукты дорожают, а мы в этом случае оказываемся между молотом и наковальней. Потому что с той стороны нас держат торговые сети, которые держит антимонопольная служба и другие контролирующие органы — мы не можем поднимать цены, с этой стороны есть сырьевики, которых никто не держит: захотели — и сахар с полок сегодня исчез. И как в этой ситуации быть — непонятно. Однако, конечно, мы ищем и находим пути, по-другому в малом предпринимательстве действительно нельзя».

Алексей Регузов:

«Мы занимаемся протирочными материалами — возим из Иваново, из Узбекистана, и сегодня встала проблема — нечем отбеливать марлю, вафлю. Они уже кончаются, а белила нет. Но есть положительный момент: наши друзья-узбеки готовы работать с рублем.

Еще одна проблема: мы производим бытовую химию, и сейчас на этом рынке нет красителей, нет отдушек — все было европейские, и теперь надо переходить на китайские, индийские. Они существуют, но сегодня-то их нет, из-за сложностей с логистикой. Но сложность еще в том, что не так просто заменить какие-то ингредиенты: все рецептуры и технологические процессы компании выстроены на конкретном сырье, и если добавил что-то другое — бытовая химия свернулась. Сейчас с этим будет большая проблема. Как она будет решаться — пока непонятно.

Есть у нас и другая проблема: мы также занимаемся перчатками, пряжа для которых идет из Китая, и она уже выросла в цене примерно на 50%, а сети не хотят поднимать цены на продукт. Есть сбои по контейнерным перевозкам сырья из Китая. То есть проблемы у нас у всех примерно одни и те же, но они все решаемы — просто нужно время и усилия».

Что касается вопроса пресловутого отбеливателя, то именно он, а вернее — его дефицит стал причиной дефицита бумаги, который уже успели прочувствовать все. Общественный представитель АСИ по вопросам технологического предпринимательства в Новосибирской области Ольга Дорохова отметила, что его можно легко создать в России, и даже за довольно короткий срок, однако есть множество загвоздок, которые сегодня мешают импортозамещению:

«Скажу несколько неутешительных вещей. Сейчас сделаны расчеты относительно того, кого и в каком объеме затронут те санкции и процессы разрыва технологических и сбытовых цепочек, которые сейчас запущены. При дальнейшем развитии этой схемы теми же темпами, которыми она развивается, это затронет до 95% рынка, и это оптимистичный прогноз. Потому что, если мы говорим даже об импортозамещении в простых вещах, которые, как нам кажется, производятся на территории РФ, то его нет. В структуре практически любого продукта, любой и технологической цепочки есть те или иные звенья — сырье, оборудование, комплектующие, сервис, программное обеспечение, добавки, присадки, даже элементарный бетон. Вроде в структуре продукта в ценовом выражении — это копейки, с учетом любого курса доллара. Но если изъять этот элемент из цикла, то сыплется продукт, сыплется цепочка, поставки — встает отрасль. Так или иначе мы это увидим в течение ближайших двух-трех лет повсеместно. И здесь не нужно испытывать иллюзий. Да, пока по инерции работают некоторые механизмы, отгружаются некоторые товары, и, по большому счету, это носит пока некоторый хаотичный характер: что санкции, что реакции иностранных партнеров — это пока все импульсивное, а когда это будет (а скорее всего будет) носить системный характер, там уже будет планомерное закрытие брешей в отраслях — будут выбывать те звенья, благодаря которым держится отечественная промышленность, потому что нет ни одной полностью импортозамещенной производственной цепочки на территории РФ.   

С дефицитом бумаги уже ведь все столкнулись? Знаете, почему? Добавки, которая отбеливает целлюлозу, в России сейчас нет. А это простой диоксид хлора. В России есть кислород и есть хлор — казалось бы, формальных оснований, по которым вся отрасль встала, быть не должно. Этот диоксид хлора, который нам поставляют западные партнеры, имеет некую хитрую полимеризованную структуру вещества. Мы ее не знаем. Нам надо ее выяснить, и после этого подобная деятельность может быть реализована на территории РФ. Оценочная перспектива создания такой добавки на территории РФ — два года. Так оценили специалисты минпромторга и бумажные производители. На самом деле, если такая задача реально стоит, технически ее можно реализовать, по крайней мере, приблизиться к стадии планирования производственной деятельности, за две недели. У нас в Академгородке есть Институт ядерной физики, в котором есть электрон-позитронный коллайдер — да, он старый, но его мощности вполне хватит, чтобы взять эту добавку, просветить ее структуру и нарисовать ее формулу. А дальше нужна неделя, чтобы прописать технологическую цепочку, как это произвести из сырья на территории РФ».     

Федеральный эксперт ОНФ Андрей Юрченко продолжил:

«Но качество управления наукой у нас категорически низкое — там разучились быстро работать. Та задача, которую можно решить за две недели, превращается в тягомотину на полгода-год. Те, кто этим управляет, не заинтересованы в скорости принятия решений и в решении задач. Они заинтересованы в сохранении статуса-кво и получении званий».

 

Участники круглого стола сошлись на том, что, по большому счету, какой бы уровень заинтересованности ни демонстрировали бизнес и власть в импортозамещении, во-первых, устоявшиеся бюрократические нормы не позволят сделать что-то так быстро, как хотелось бы, во-вторых, все-таки невозможно полностью заместить импорт в какой бы то ни было отрасли. И сегодня, по мнению предпринимателей, речь идет скорее не об импортозамещении, а о замещении одного импорта другим — «дружественным». И, в общем-то, бизнес верит в то, что варианты и для своей работы, и для удержания качества производимой на территории РФ продукции он найдет.

Фото: Егор Тиммерман