Сергей Цукарь: «Наша цель — сделать Новосибирь ИТ-столицей»

Когда у тебя есть возможность продвигать полезные инициативы, странно ею не воспользоваться, именно поэтому мышление чиновника должно быть шире, чем у любого другого жителя региона.

«Деловой квартал» поговорил с министром цифрового развития и связи Новосибирской области Сергеем Цукарем о том, в каких решениях нуждается наш регион, а какими он может похвастаться и поделиться с другими субъектами, как инноваторы могли бы внедрять свои разработки в городскую среду и бизнес и какие объективные причины мешают быстрому принятию решений.

Понятие «Цифровая экономика» за последние несколько лет сильно трансформировалось. Как сегодня вы трактуете для себя это понятие и как соотносите его с реальностью?

Действительно, то, что раньше называлось цифровой экономикой, теперь трансформировалось в экономику данных. Меняются эпохи, меняется реальность, меняются и понятия. В начале 2000-х появилась программа развития диджитализации, она называлась «Электронная Россия», потом на смену ей пришла другая — «Информационное общество», затем появился национальный проект «Цифровая экономика», и с этого года — «Экономика данных». Термины, конечно, отражают перемены. Эти нацпроекты плавно перетекали из одного в другой, трансформируясь с точки зрения задач, тем не менее, основные направления не менялись. Но все же, если сравнивать «Экономику данных» с «Цифровой экономикой», то, наверное, мы найдем не много отличий, а если сравнить ее с программой начала нулевых, то увидим колоссальную разницу.

Если 20 лет назад под цифровизацией понималась просто автоматизация каких-то процессов, то сейчас это уже в прямом смысле экономика данных. В 2000-х набрала популярность электронная почта, мессенджеров еще не было, в лучшем случае работал чат ICQ. Люди обменивались электронными письмами, и постепенно пришло осознание: если можно отправлять письма друзьям по электронной почте, то, наверное, можно так же поступать и с госорганами, чтобы сокращать время решения бюрократических вопросов. Это были первые шаги — тогда автоматизация сводилась к тому, чтобы заполнить вордовский вариант заявления для госоргана и отправить его по электронной почте. Ведомство его рассматривало и ответным письмом приглашало человека на прием, прилагая список документов, которые нужно с собой принести.

Сейчас эти процессы существенно изменились, в том числе за счет развития технологий и трансформации мышления. Если мыслить в парадигме тримодальной концепции управления Run-Change-Disrupt, которая делит работу на три части: операционную (run), связанную с изменениями (change) и «прорывную» (disrupt) — то это была как раз первая часть — операционная деятельность, которую стремились автоматизировать. Потом начали понимать, что с помощью цифры можно менять некоторые процессы (этап change), делать их более удобными: зачем гонять человека за справками, если можно запросить информацию в соседнем кабинете или здании.

Затем постепенно переходили к более фундаментальным изменениям (disrupt), в корне меняя отдельные процессы и подходы к понятиям. Например, с приходом так называемой уберизации в один момент революционно изменился рынок такси. Появились информационные сервисы, произошли перемены в ритейле, развились маркетплейсы, изменились подходы к организации продаж.

То же самое происходит и в госуправлении. Конечно, перемены в государственном секторе носят, как правило, догоняющий характер — первые шаги делает все-таки бизнес, поскольку он нацелен на прибыль, на конкурентную борьбу. Государство, несмотря на то что догоняет, все-таки тоже способно довольно быстро убирать барьеры и переходить на новый уровень взаимодействия с гражданином.

Поэтому сегодня цифровая экономика, или экономика данных — это возможность с помощью цифровых технологий существенно менять бизнес-процессы, а также взаимодействие государства с бизнесом и гражданами. Это инструмент, позволяющий внедрять качественно новые решения, меняя культуру взаимодействия в обществе.

Вопрос культуры взаимодействия как раз здесь важен: мне кажется, для коренных изменений необходимо менять мышление людей, в первую очередь — исполнителей, особенно тех, кто много лет работает на местах и привык действовать определенным образом. Как произошла смена менталитета? Или пришлось «омолаживать» исполнителей?

— С одной стороны, мы видим, что где-то технологии внедряются действительно тяжело. Где работает старшее поколение, там иногда бывает труднее, хотя закономерности нет — бывает, что такие люди легко адаптируются и с удовольствием пользуются возможностями цифровизации. Но там, где были сложности, они перебарывались многочисленными обучениями.

Однажды народ понимает, что без перемен — никуда, что мир меняется, что все вокруг живут уже по-другому. Цифровизация стала рутиной, и постепенно люди настолько привыкли к этому, что порой, сталкиваясь с необходимостью решения вопросов «в ручном режиме», удивляются, почему этот процесс нельзя упростить.

Вы как человек, ответственный за развитие экономики данных в регионе, какие задачи для себя видите и в качестве министра, и в качестве неравнодушного гражданина?

— Важно понимать, откуда вообще нам поступают задачи. Во-первых, есть федеральная линия — когда нам говорят, какой вектор развития выбрать, что делать и т. д. Во-вторых, есть инициативы губернатора, который зачастую сам принимает решения, видя те или иные проблемы. В-третьих, есть обмен опытом с другими ведомствами, другими субъектами РФ и другими странами. В-четвертых, есть предложения от граждан, которые пишут нам о проблемах, требующих решения, или просто делятся идеями. У нас есть большая база обращений граждан, они ставят оценки нашей работе, оставляют комментарии, рассказывают, что их не устраивает в текущих решениях. На все это мы и опираемся, формируя себе цели и задачи.

Ну и, конечно, пятый источник идей — это я сам как гражданин, моя семья и мои друзья. Я думаю, что процентов 20 задач, которые я себе ставлю как министр, рождаются как раз из моих наблюдений за жизнью как простого жителя Новосибирска. Я 13 лет работаю в министерстве и за это время сталкивался с разными бытовыми ситуациями, которые заставляли меня задуматься об упрощении процессов: это и заключение брака, и рождение ребенка, и приобретение автомобиля, и обретение статуса многодетной семьи, и т. д.

Последние два кейса, которые мне хорошо запомнились, — это получение справки для школы и рецепта на молочную кухню. Когда я столкнулся с тем, что нужно совершить много лишних действий для того, чтобы принести ребенку в школу справку из больницы, я задумался: зачем делать столько шагов, если необходимая для справки информация есть в медицинской информационной системе, и у школы есть возможность электронного обмена данными?

То же самое — с молочной кухней: жена получает на бумаге рецепт, который давно должен был кануть в прошлое — почему нельзя сделать просто QR-код и забирать питание на молочной кухне так же, как посылки в пунктах выдачи маркетплейсов? Ведь бумажный носитель ненадежен.

Поэтому, конечно, будучи такими же жителями региона, как все остальные, чиновники иногда сами выступают инициаторами изменений и постепенно продвигают эти инициативы. Кстати, скоро мы запустим сайт It.nso.ru, где граждане и компании смогут предложить свои решения или идеи, а мы их рассмотрим и реализуем.

Сколько времени проходит от идеи до ее реализации? Есть такие, которые быстро претворяются в реальность?

— Бывает по-разному. На самом деле некоторые идеи, которые нам предлагают как новшество, уже внедрены, а люди просто об этом не знают. Из чего мы делаем вывод, что нужно работать над информированием. Есть идеи, которые воплотить легко, и решения внедряются довольно быстро. А какие-то инициативы трудно реализовать в моменте, потому что они требуют сложных доработок и дополнительных решений, и это может занять год, два или три, а может, это и вовсе нереализуемо или нецелесообразно.

Понятие «цифровая экономика» включает в себя и умный город, и безопасную среду, и доступ в интернет в любом населенном пункте региона, и скорость принятия решений, и разные удобные государственные и бизнес-сервисы. Достаточно ли в Новосибирской области инфраструктуры для всего этого?

Да, инфраструктуры достаточно, и в этом году мы на коллегии в министерстве выделили девять основных направлений, по которым планируем активно работать ближайшие пять лет. Первое — это повышение доступности интернета для жителей малых отдаленных населенных пунктов. 98% жителей Новосибирской области уже обеспечены мобильной связью и интернетом. В этом году мы ставим вышки сотовой связи в 51 населенный пункт. Работу по подключению всех сел категории «100-500 человек» планируем завершить в 2026 г. После этого останутся только совсем маленькие населенные пункты, где проживает менее 100 человек — для них стоит задача проработать отдельное решение, потому что в таких местах, как правило, нет совсем никакой инфраструктуры. Поэтому первое — это проект устранения цифрового неравенства.

Второе — содействие развитию ИТ-компаний Новосибирской области. ИТ-отрасль вносит существенный вклад в валовый региональный продукт — более 4%, выручка компаний за прошлый год прогнозируется порядка 180 млрд руб., поэтому для нас этот сектор — приоритетный. Вообще наша цель — сделать Новосибирь ИТ-столицей, так как именно здесь появились ключевые ИТ-компании, известные не только в России, но и за рубежом. Это производители и коммуникационного оборудования, и софтовых решений.

В наши задачи входит удержание разработчиков в Новосибирске, в том числе выпускников вузов и ссузов, чтобы компании были обеспечены ИТ-кадрами (ИТ-специалистов в нашем регионе готовят десять вузов и 14 ссузов), чтобы объем их выручки только рос, и они занимали более устойчивое положение в структуре экономики Новосибирской области. Как раз обеспечение кадрами ИТ-компаний — это третье направление, которое мы поставили себе в цели.

Четвертый вектор — это безопасный город. Сегодня цифровые технологии, искусственный интеллект позволяют быстро выявлять и находить мошенников и преступников, поэтому необходимо продолжать развитие этого направления. Пятый — информационная безопасность: учитывая то, что количество решений активно растет, усиливается необходимость надежного хранения данных, поэтому важно обеспечить устойчивость функционирования инфраструктуры и защитить ее от внешних воздействий.

Шестое направление — клиентоцентричность, то есть обеспечение доступности госуслуг и повышение скорости их оказания. Мы реализуем «концепцию трех нолей»: ноль документов на входе (то есть человек просто ставит задачу, а ведомство собирает для него информацию), ноль ожидания (в рамках межведомственного взаимодействия автоматически приходят ответы на все вопросы) и ноль документов на выходе (не нужно получать никаких бумаг, достаточно сообщения на портале Госуслуг).

Седьмым приоритетом с 2022 г. стало, конечно, импортозамещение. После начала геополитического кризиса появилась необходимость двигаться в сторону технологического суверенитета, поэтому нам нужно заново пройти некоторые пути, чтобы поменять все иностранные ИТ-решения на отечественные. Поэтому за последние три года был сделан большой скачок, ведь задача стоит очень серьезная: заместить операционные системы, заменить офисные приложения и прочие решения отечественными.

Восьмое — это внедрение технологий искусственного интеллекта. И девятое — развитие беспилотной авиации, ведь, помимо решения военных задач, они выступают и подспорьем в гражданской сфере: это может быть применение в сельском хозяйстве, это может быть доставка грузов, мониторинг пожаров, фото- и видеосъемка с высоты птичьего полета, геодезический анализ и прочее. Вот на этих девяти направлениях мы сфокусировались и должны развить их до 2030 г. — что-то раньше, что-то позже.

Вообще стратегия цифровой трансформации у нас формируется на три года, и каждый год актуализируется. Технологии меняются очень быстро, поэтому задачи, поставленные три года назад, могут измениться или стать неактуальными.

Когда речь идет о приоритетных задачах, то, скорее всего, какие-то бюрократические процедуры урезаются, чтобы решения внедрялись быстрее? Но есть вещи, которые инноваторы разрабатывают по своей инициативе и хотят внедрять их в городскую среду, в бизнес, однако сталкиваются с административными барьерами, с отсутствием нормативно-правовой базы — как им это преодолевать?

— Ни одну революционную инновацию нельзя внедрить «с завтрашнего дня», потому что всегда есть период проверок, тестирования, и в этом вопросе мы всегда следуем принципу «Не навреди». Специально для таких разработок есть федеральный закон об экспериментальных правовых режимах, чтобы в рамках экспериментов реализовывать пилотные проекты, по результатам которых уже принимать решение о целесообразности внедрения технологии. Нужно проверить, насколько идея работоспособна и актуальна, насколько разработка безопасна, есть ли какие-то риски для общества и т. д.

Яркий пример — беспилотный транспорт. В вопросе его запуска есть множество нюансов, в том числе этических. Он активно тестируется, и есть много экспериментальных проектов, в рамках которых запускались и беспилотные такси, и беспилотные грузовики. Когда разработки демонстрируют успех, проект масштабируется.

Есть примеры тестирования персональных медицинских помощников: человеку на руку надевается носимое устройство, искусственный интеллект анализирует показатели и, если видит отклонения от нормы, передает информацию врачу, который связывается с человеком и приглашает его на прием.

Также на территории Новосибирской области ведется эксперимент в рамках госуслуги по выдаче электронных разрешений на охоту. Мы пока единственный субъект Российской Федерации, где выдаются цифровые разрешения на охоту. Эта технология апробируется уже третий год, скоро будет подведение итогов, все необходимые показатели достигнуты, и уже можно тиражировать решение на всю Россию.

Поэтому, если коротко ответить на ваш вопрос, — для снятия барьеров существуют экспериментальные правовые режимы. Да, где-то такие вопросы решаются изменением федерального законодательства, но, опять же, это превращается в долгие ожидания, а эксперименты позволяют выйти за рамки этих ожиданий.

Например, сейчас мы все очень ждем федерального закона о цифровом архиве, который установит правила хранения документов в цифровом виде, чтобы, условно, материалы из целого здания библиотеки поместились на одном жестком диске. С каждым годом объем информации растет в геометрической прогрессии, и целесообразно уже переходить на цифровые хранилища.

Вообще, переход к безбумажности актуален не только для госорганов, но и для любых граждан. Например, вместо того чтобы тратить тонны бумаги на квитанции об оплате услуг ЖКХ или на отправку уведомлений о штрафах, можно все диджитализировать и значительно сократить затраты. Люди в принципе к этому готовы: 80% уже оплачивают коммунальные услуги в электронном виде, порядка 60% автопользователей Новосибирской области отказались от получения бумажных уведомлений и т. д.

Какие бюрократические процедуры вам самому хотелось бы урезать или вовсе упразднить?

— Если речь именно о внедрении инноваций, то я за эволюционный путь развития. Когда мы говорим о персональных данных граждан, об их здоровье, об образовании, о рождении и воспитании детей, то там нет смысла спешить, лучше несколько раз протестировать, перепроверить и сделать соответствующие заключения.

Мне кажется, жестких ограничений, чтобы чего-то совсем нельзя было внедрить, сегодня нет, мы открыты экспериментам. У вас есть примеры таких сложностей?

На «Технопроме» новосибирская компания Robcom представляла своих коммунальных роботов, которые готовы чистить улицы от снега, от листьев, от пыли. Но, чтобы их внедрить в городскую среду, необходимо разработать нормативно-правовую базу, которой пока нет, и неизвестно, кто ее должен разрабатывать и на что опираться.

— Вот как раз в рамках экспериментального правового режима все это можно сделать. На самом деле заменить дворника — непростая задача. Во-первых, нужно понять, насколько эффективнее будет робот, во-вторых, такие роботы так же, как беспилотный транспорт, являются источником повышенной опасности. К тому же, не факт, что затраты на робота будут меньше, чем затраты на дворника. Одну рабочую единицу содержать дешевле, чем штат, который будет обслуживать робота. Поэтому здесь нужно провести множество расчетов.

Какую поддержку новосибирские технологичные компании могут получить от местной власти?

— В 2024 г. министерство начало формирование собственной экосистемы поддержки ИТ-индустрии. Для создания условий опережающего развития ИТ-отрасли, кооперации реального сектора экономики с ИТ-компаниями, а также продвижения бренда Новосибири как ИТ-столицы при Минцифре Новосибирской области начал работу Центр кластерного развития в ИТ-сфере. Более 60 компаний приняли участие в десятке отраслевых форумов, конференций и выставок с представлением своих разработок.

Существует подведомственное учреждение Министерства науки и инновационной политики Новосибирской области — Новосибирский областной инновационный фонд. Он занимается взращиваем технологичных компаний разной направленности. Он базируется в новосибирском Академпарке, куда может обратиться любой стартап. Меры поддержки — самые разные: от финансовых (гранты, субсидии, компенсации за НИОКРы) до нефинансовых (акселерационные программы, бизнес-инкубаторы). Технопарк выступает окном в структуры Сколково, дает доступ к программам Фонда содействия инновациям. Новосибирск очень хорошо работает с инноваторами, именно поэтому мы можем позволить себе такую амбициозную цель, как сделать Новосибирь ИТ-столицей.

Фото: Егор Тиммерман

Материал подготовлен специально для эксклюзивного выпуска журнала «Деловой квартал» от 21.04.2025 г. «Технологии для жизни и бизнеса»