Сергей Якушин: Построй команду – разрушь бизнес!

 

Казалось бы, гляди и радуйся— люди укрепляют коллегиальные связи. Но у меня эта летняя примета вызывает скепсис и оторопь. Потому что тимбилдинг— это бессмысленная и вредная игрушка. Игрушка яркая, импортная, шумная, любимая отечественными стаф-менеджерами. И обладающая совершенно феерической разрушительной силой. Техники, призванные сплачивать команду ради успеха общего дела,— отличное средство это дело уничтожить.

 

«Команда»— лукавое слово. В России за ним зачастую кроется или стайка подружек-сплетниц (если штат в основном женский) или «ватага пацанов» (если коллектив состоит из большого числа молодых мужчин).

 

Когда я почти двадцать лет назад создавал «Сибирскую ярмарку», выстраивал ее тематические планы и собирал команды для выставок (а каждая выставка— это отдельный проект со своими менеджерами и исполнителями), я коллектив всегда тасовал, не давая сложиться устойчивым группам. Чтобы не образовывались коалиции.

 

Я продолжал нещадно разбивать такие «народные союзы» в пору создания Новосибирского крематория и сейчас, будучи президентом Музея мировой погребальной культуры. Например, менеджер не знает, с каким водителем он сегодня будет работать. Бригада формируется по принципу «сегодня на сегодня». Это мешает «спеться», предотвращает внутреннюю микрокоррупцию.

 

С другой стороны, ротация в коллективе позволяет коллегиальным связям быть ровными. И обеспечивает правильную циркуляцию информации. Как только возникают коалиции, «ядра общения», они превращаются в генераторы слухов. Когда же человек каждый день находится в разных коллегиальных контекстах, у него представление о коллективе более полное и ровное.

 

Нельзя надолго ставить вместе двух работников— они довольно быстро образуют «шайку». А «шайка», в отличие от творческого коллектива, всегда имеет деструктивные цели. Это ее врожденное свойство. Цели эти— обеспечить «халяву», праздность членов микросоюза. Вместе в уголке покурить, прикрыть друг друга. Это русская профессиональная удаль: «Устроиться на такую работу, чтоб минимально трудиться». Это часто обозначают ироничной формулировкой «Мечта охранника». Просто охранники магазинов и супермаркетов— самые характерные носители такой «трудовой морали».

 

Когда человек все время меняет партнеров по труду, эффективность его работы вырастает: он находится в сугубо профессиональной парадигме и демонстрирует свои лучшие профессиональные качества. А среди «родных девчонок» и «своих в доску парней» ему это делать не обязательно. Более того, нежелательно даже: «Пацанов напрягу. Подумают, что выскочка». И формируется такая извращенная трудовая мораль— мораль, нацеленная не на успех, а на безликую «приятность».

 

Потому я никогда не занимаюсь «организацией дружб». Никогда не устраиваю team fun— никаких корпоративных вечеров, никаких вылазок в пансионаты и шашлычно-пивных вечеринок.

 

Хотя на заре «Сибирской ярмарки» все было вполне по канонам— на природу выезжали всем коллективом, семьи брали. Правда, результаты бывали неожиданные. После одной пансионатной вечеринки три семьи распались, кто-то из коллег вернулся назад в офис «заклятыми друзьями». Люди оказались вне профессионального контекста, стали пристрастны друг к другу, а потом вернуться в прежний профессиональный контекст уже не смогли. Когда на сцену выходит алкоголь (а на российских корпоративах это, увы, случается обязательно), он запускает «коммуникационный взрыв»— люди начинают говорить лишнее, что-то додумывать даже к несказанному и неуслышанному.

 

На самом деле именно на «командостроительных» тусовках коллектив перестает быть коллективом. Возможно, тимбилдинг имеет практическую ценность у себя на родине, в Америке, но в нашем, российском контексте он не добрый волшебник, а какой-то злокозненный уродец.

 

Попытки оседлать чужую формулу успеха ни к чему хорошему не приводят. В американской культуре с ее жесткими, общинно-лютеранскими корнями «командостроение» срабатывает, оно органично для той цивилизации. А в нашей— буксует. Меж Россией и Америкой огромная разница. Она не в уровне развития, а в цивилизационных архетипах. Мы просто принципиально разные. Говоря попросту, нельзя научить птичку жить по правилам рыбки, а рыбку— по правилам мышки. У птички— птичьи правила, у рыбки— рыбьи. Мы в паре с Америкой— как те птичка с рыбкой.