Так считает главный архитектор мастер-плана «Брусники» Василий Большаков, который поделился взглядом компании на подход к объектам культурного наследия.
Мнение архитектор высказал в ходе дискуссии на форума 100+ TehnoBuild в Екатеринбурге. По мнению Василия Большакова, охранные регламенты — один из главных факторов, сдерживающих инвестиции застройщиков в реновацию объектов культурного наследия. Правовое регулирование не может решить проблему вкуса и архитектурного мастерства, но может затормозить развитие центра мегаполиса и способствовать разрастанию депрессивных территорий, выключенных из городского контекста, считает эксперт.
«ДК» публикует выдержки из выступления Василия Большакова на форуме.
— Город и его исторический центр как место концентрации культуры, смыслов и связей, должен развиваться, а архитектура — работать и соответствовать актуальным потребностям жителей.
Конечно, с точки зрения сохранения культурного наследия очень важна подлинность тех памятников, которые остались на территории города, но я бы хотел, чтобы мы подумали про две другие важные вещи. Первая — это символическое значение. Что значат эти объекты для культуры и для жителей города? Вторая — это феноменологическое свойство объекта: что мы переживаем в том пространстве, в котором находимся рядом с историческими памятниками, и что переживаем.
Это важные пункты, которые несколько перестраивают мышление, когда мы проектируем конкретную территорию, мы задаемся вопросом — что мы реально хотим донести и что хотим создать? Это также связано и с образом будущего российских городов. Исторический центр города, конечно, очень важен с точки зрения наследия, и мы должны его развивать, должны писать новую летопись, преобразуя его. В этой связи возникают закономерные проблемы развития исторического центра.
Первое — это подход, который культивируется с точки зрения охраны объектов культурного наследия. Конечно, сохранять их необходимо, но города чаще всего идут по пути музеификации. Музей может быть в постиндустриальном городе, но весь центр города не может стать музеем, и он не может до конца раскрыть те ценности для горожан, о которых я сказал выше — ценности значимости объекта и ценности «переживания» этого пространства.
Второе: работает ли архитектура как часть материальной культуры человека, являясь не только объектом эстетики? Да, объекты культурного наследия эстетически очень хорошо сделаны, но архитектура — это не только эстетика, это еще и функция. Поэтому объекты должны быть еще и вовлечены в жизнедеятельность человека. Таким образом можно обогатить архитектуру как предмет деятельности человеческой культуры.
Переходя к вопросу регулирования, хочется отметить: занимаясь развитием городского пространства, мы упираемся в сложности регулирования с точки зрения сохранения объектов культурного наследия. И у нас возникает закономерный вопрос: как эти системы реализуют ценности городского развития? Не выступают ли они неким тормозом?
«Благодаря» такому подходу в городах порой случаются архитектурные курьезы. Соблюдая, казалось бы, все регламенты и нормы, мы получаем пространство, которое становится насмешкой над объектом культурного наследия — он оказывается не вписанным в среду, а просто сохранен и все. В итоге получается, что регулирование никак не влияет ни на качество среды, ни на вовлечение объекта в эту среду. Таким образом, регламент не может решить проблему вкуса и архитектурного мастерства, он может только тормозить развитие центра города, сохраняя «подлинные руины».
Екатеринбург — сильный город, который позволят реализовывать смелые проекты, в том числе экспериментировать с территорией, и я считаю, что нужно это использовать — город может и должен быть разным. В нем должно быть все — и объекты культурного наследия, и современная архитектура, которая в будущем также станет объектом культурного наследия и будет «рассказывать» о том, как жило современное общество, как оно видело развитие города и т.д. В нашем городе возможны эксперименты, и я считаю это одной из главных его ценностей. Город имеет силу развиваться.
Девелопера часто воспринимают как хищника, который хочет разрушить пространство. А я бы хотел отметить, что девелопер — это инвестор и стейкхолдер территории. Когда он правообладатель или арендатор земельного участка, у него есть право инвестировать и развивать территорию. Он заинтересован в развитии территории, так как он видит в ней потенциал и считает экономическую привлекательность для себя. И важно, что он обладает ресурсом для этого развития. Девелопер имеет такое же право быть стейкхолдером, как городское сообщество, которое ратует за историческое наследие.
Мы по-своему видим подход к работе с историческими пространствами. Во-первых, мы считаем, что город должен развиваться, и архитектура должна работать. Во-вторых, мы уверены, что грамотная реставрация возможна при соблюдении двух правил.
Первое — дифференциация исторических памятников и определение уникальных норм регулирования для них. Важно выявить ценность, которую транслирует объект. Если она заключается в материалах, принципах строительства, личности человека, жившего в этом здании, то историческая скрупулезность должна быть возведена на первое место. Если же это «средовой объект», который должен сохранить территорию с точки зрения масштаба, то возможен менее детальный подход. Второе — рассмотрение объекта культурного наследия в качестве отдельного инвестиционного проекта. Без изменения сценариев использования пространства органично включить исторические памятники в современный контекст невозможно.