«Людям без разницы, кто им варит кофе». Как в Новосибирске открыли инклюзивную кофейню

Анастасия и Сергей — предприниматели с большим опытом, и, казалось бы, открытие кофейни — обычное дело для тех, кто умеет строить бизнес. Однако кофейня «Шарлотка» стала проектом особенным, как и ее сотрудники.

После того, как в городе узнали о «Шарлотке», про нее заговорили в разных предпринимательских сообществах. Анастасия и Сергей Лиджиевы были представлены в номинации «Человек года. Социально ответственный бизнес» премии «Делового квартала» «Человек года», а в декабре «Шарлотка» стала победителем региональной премии «Я-волонтёр» в номинации «Социально-ориентированный бизнес».

Кофейня проработала на ул. Серебренниковской полгода и обрела постоянных гостей, но сейчас ей пришлось съехать и искать новое помещение. «ДК» поговорил с Анастасией и Сергеем о том, какие условия им необходимо было выполнить для трудоустройства особенных людей, каково им работать с необычными сотрудниками, как на них реагируют гости, и какая помощь сегодня нужна «Шарлотке» для того, чтобы снова начать работу.

Как и почему вы решили запустить именно инклюзивную кофейню?

Сергей Лиджиев

Я серийный предприниматель, моя бизнес-деятельность длится уже 17 лет, и за этот период я занимался как традиционным бизнесом, так и работой, связанной с людьми, у которых есть расстройства ментального спектра. У меня был свой автосервис, потом я руководил строительной компанией, а потом все перетекло в стартап-предпринимательство. Я основал компанию, которая разрабатывает смарт-браслет для людей с аутизмом. Во время этой работы я очень много общался с родителями детей с аутизмом, чтобы браслет получился правильным, полезным и действительно нужным. Чаще всего это были мамы-одиночки, которые жаловались, что у ребенка никого, кроме них, нет, и, если даже они адаптируют детей к жизни, их все равно ждет закрытое учреждение, потому что пенсии по инвалидности на полноценную жизнь не хватает. Так я понял, что людям с ограниченными возможностями здоровья трудно жить из-за неадаптированности в социуме, из-за невозможности зарабатывать деньги. Плюс — перед глазами всегда была статистика: количество людей с заболеваниями ментального спектра постоянно растет, и к 2025 г. каждый пятый человек на планете будет с расстройством такого спектра. И это мы говорим только про людей с аутизмом, а есть еще люди с синдромом Дауна, шизофренией и так далее. Думая об этом, я понял, что лет через десять-пятнадцать работодатели столкнутся с нехваткой здоровых соискателей, и те ребята, которые сейчас работают на менее квалифицированных должностях, уйдут на более квалифицированную работу, а их места неизбежно займут люди с ОВЗ, но мы, работодатели, не будем к этому готовы. Конечно, государство уже делает что-то в этом направлении — выделяет квоты, дополнительные рабочие места и так далее. Но этот процесс настолько медленный и сложный, что проблема никак не решается. Я глубоко убежден, что ее может решить только бизнес, причем именно малый и средний бизнес. Когда предприниматели рискнут попробовать взять на работу человека с инвалидностью, научиться с ним коммуницировать и полноценно работать, тогда можно будет говорить о движении к решению проблемы. Недавно в Сбере был круглый стол с работодателями, которые берут на работу людей с ментальными расстройствами, и руководитель ресурса hh.ru Сибирь показала там статистику, подтверждающую мою теорию о том, что работодателей ждет коллапс. Только я прогнозировал его через десять-пятнадцать лет, а рекрутеры считают, что уже через пять, так как, по статистике, 14-летних людей сегодня в два раза меньше, чем 25-летних. И это общее количество людей, среди которых есть еще и инвалиды. Эту проблему будет сложно решать. Поэтому очень правильно, что предприниматели начали над этим задумываться сейчас. Я ждал, когда ко мне придет какая-нибудь крутая идея, и вот однажды мы с Настей гуляли, и она сказала: «У меня всю жизнь была мечта — открыть свою кофейню». Я ответил: «Это же не проблема, давай открывать». Мы поговорили об этом просто как об идее на будущее. Но процесс в моей голове уже был запущен, я сразу начал думать, вычислять, и буквально через пару дней предложил сделать инклюзивную кофейню — взять на работу ребят с аутизмом и синдромом Дауна. Так родилась идея «Шарлотки».

Анастасия Лиджиева

Да, это был симбиоз двух наших идей. А что касается мечты о кофейне, то я действительно хотела открыть свое заведение, еще с 4 курса, когда мне нужно было написать свой первый бизнес-план. Тогда в Новосибирске как раз открылась первая большая кофейня, и я думала, почему чашка кофе стоит так дорого? Я пообщалась с управляющим этой кофейни, и он мне рассказал всю математику, я посчитала и поняла, что чашка кофе действительно столько стоит, при тех затратах, которые идут на кофейню, при аренде помещения в центре города. С тех пор я думала, что было бы здорово открыть свою кофейню. Но я стала предпринимателем в сфере бизнес-образования, стратегическим коучем, создателем образовательных программ для руководителей компаний. А идею с кофейней оставила до лучших времен…

То есть для вас обоих было обычным делом — открыть кофейню, но не самой простой задачей было — сделать ее инклюзивной? Как вы подбирали сотрудников, где вы их искали, по каким критериям отбирали, и как это все нужно было оформлять законодательно?

Анастасия

— Изначально у меня были большие вопросы к тому, смогут ли люди с синдромом Дауна работать, я предложила попробовать их обучить — посмотреть, обучаемы ли они вообще. Мы вышли на них спонтанно: Сергей обращался в несколько организаций с предложением обучить ребят за наш счет, чтобы они попробовали себя в профессии бариста. Многие отказали, а общественная организация «Даун Синдром» согласилась на этот эксперимент. Пробное занятие прошло успешно, стало понятно, что ребята вполне обучаемы. Полтора месяца мы их учили, занятия были два раза в неделю — они научились варить эспрессо, взбивать молоко и делать два базовых напитка на молоке. Главное, что мы поняли — ребятам это нравится! Без их желания ничего бы не было. Они действительно захотели варить кофе. Потом, пока мы запускали кофейню, они в течение месяца стажировались у нас. Мы их трудоустроили как инвалидов — на четверть ставки с рабочим графиком два часа в день. Конечно же, у таких сотрудников есть нормативы: они должны работать не более 35 часов в неделю, их отпуск должен составлять 32 дня, а не 28, как у остальных, рабочее место должно соответствовать их индивидуальной реабилитационной карте — должно быть место для отдыха, возможность попить чистой воды. Также нужно учитывать, что у каждого человека с ОВЗ — свои особенности. Например, у ребят с синдромом Дауна — повышенная утомляемость, плюс у них не очень хорошо развита речь из-за ослабленных мышц в полости рта и нижней челюсти. Научиться понимать таких ребят сложно, но очень важно. С первого раза человек скорее всего не поймет. Эти ребята должны работать обязательно с куратором — нужен старший бариста, который будет за ними присматривать. Эта норма закреплена законодательно, и мы, конечно, выполнили все условия.

Но вообще их способность к работе зависит от уровня подготовленности. Например, у нас есть бариста Юля, ей 34 года, она очень самостоятельная — она чемпионка Европы по тхэквондо, постоянно ездит на соревнования, танцует парные бальные танцы. Она приходит на работу сама, без родителей. А есть, например, Света с Пашей — они всегда приходят с родителями. Некоторая работа им пока еще дается сложно — например, они не могут долго держать холдер или продавить кофейную таблетку — для этого нужна физическая сила. Когда они в ресурсе, у них получается, но чаще всего приходится помогать.

Сергей

— Когда мы только начинали работу, ни я, ни Настя вообще не знали, что такое профессиональная кофемашина, мы не умели варить кофе так, как это делают бариста. Поэтому мы искали партнеров, которые помогут обучить ребят. Нам очень помогла школа ресторанного бизнеса «Бостон», в которой нашелся идеальный преподаватель под наши задачи. Нашим наставником был Алексей, который по первому образованию психолог — он сразу смог найти ключ к ребятам. Он разбудил в них настоящее желание варить кофе. Стандартный курс бариста включает теорию и практику, но преподаватели перекроили курс с уклоном в практику и вперемешку давали немного теории, чтобы увлечь наших ребят — рассказывали, как из зерна сделать вкусный напиток. Алексею это удалось на ура, огромное ему спасибо за это. Если бы он не смог открыть ребят, не факт, что «Шарлотка» бы состоялась. Позже я сам обучился ремеслу варки кофе. В силу того, что я постоянно общаюсь с ребятами, и уже имел опыт взаимодействия с такими людьми, у меня хорошо получается с ними коммуницировать. Мы сделали мастер-класс, на который пришло восемь человек, это были ребята с аутизмом и с синдромом Дауна. Шестеро из них третью чашку кофе смогли сварить уже самостоятельно, причем они варили капучино — я решил сразу учить их варить кофе с молоком.

А вы сами обучались общению с ними, нужно ли было пройти какие-то курсы?

Сергей

— Нет, специальных курсов не было. Так как я раньше часто ходил в центры, где занимаются такие ребята, и наблюдал, как специалисты общаются с ними, у меня сформировалось понимание, как это делать. Для общения с людьми с синдромом Дауна определенных навыков не нужно, самый сложный навык, как уже отметила Настя, — научиться понимать их речь, слышать их. Нужно просто привыкнуть. А со временем, изучив особенности характеров, можно понять, как общаться с каждым из них, как стать для них авторитетом, чтобы они тебя слушали, ведь мы работаем с людьми, и очень важно, как ребята себя ведут в социуме. Им нужно постоянно помогать адаптироваться. Поначалу у нас, конечно, были казусы: ребята научились хорошо готовить кофе, но как только вышли в общество, все навыки улетучились — они постоянно роняли холдеры, проливали кофе — сказывалось волнение. Они увидели слишком много посторонних людей — столько общения в их жизни не было никогда, это было очень сложно для них. Даже наша подготовленная и социализированная Юля волновалась и совершала ошибки. Поэтому у нас ушло какое-то время на то, чтобы они адаптировались. Но потом ребята начали спокойно коммуницировать с гостями. Мы делали также акцент на том, чтобы они сами подавали гостю кофе, чтобы было общение, чтобы стирались границы, чтобы у них пропал страх перед обществом. И мы этого добились. Мама нашей сотрудницы Светы отметила, что Света сильно изменилась: стала более самостоятельной, чаще отвергает помощь, говорит: «Я сама». Я считаю, это большой успех.

Как реагируют гости?

Сергей

— Это удивительно, но гости вообще никак не реагируют. После вопроса, смогут ли ребята готовить кофе, вторым проблемным вопросом для нас было — примет ли общество. А общество даже ничего и не заметило. Были такие гости, которые не с первого раза понимали, что они в инклюзивном заведении, и что им варят кофе ребята с ОВЗ. В самом начале, перед открытием, я спрашивал людей, на что они обращают внимание, когда покупают кофе, и примерно 90% ответили, что обращают внимание на руки, на маникюр бариста. Я думал, что смотрят на внешний вид вообще, а оказалось все гораздо проще — так как внимание человека направлено на то, что ему подают, то и взгляд падает первым делом на руки. Так мы поняли, что в первую очередь у наших бариста должен быть аккуратный маникюр, а на остальное гости мало обращают внимание. Один наш постоянный гость, когда осознал, что ему варят кофе люди с синдромом Дауна, был этим восхищен! Было 5 августа, день нашей с Настей свадьбы, мы заехали в кофейню, этот гость узнал нас по фотографиям, подошел поделиться своими эмоциями. Администратор ему рассказал, что у нас сегодня свадьба, и он сказал: «У вас нет вывески — давайте я вам ее подарю». И подарил нам на свадьбу вывеску.  

Анастасия

— С точки зрения привлечения внимания общественности был интересный момент. Мы общались с председателем «Общества «ДАУН СИНДРОМ»» Татьяной Есиповой, и она спрашивала, почему мы нигде не позиционируем кофейню как инклюзивную, например, в 2ГИС можно было бы это указать. Мы долго думали о том, как все-таки позиционироваться, как оформить интерьер. Сергей хотел, чтобы везде было указано, что это инклюзивное заведение. Я спорила: зачем это обозначать, если мы хотим показать, что ребята не какие-нибудь фрики, а такие же полноценные члены общества, полноценные сотрудники? Мое желание было именно такое. Сергей со мной согласился. Мы пытались рассказывать гостям о том, что это инклюзивная кофейня, но потом поняли, что у них это не вызывает реакции, они действительно спокойно относятся к тому, что у нас особенные сотрудники. Они просто приходят за вкусным кофе и десертом, им хочется уютной атмосферы и хорошего настроения — это все кофейня обеспечивает, поэтому людям без разницы, кто именно им варит кофе.

Вы все это делали на собственные средства? Думали ли о грантах, или это запускалось чисто как бизнес-проект?

Сергей

— Мы изначально позиционировали это как бизнес-проект. Я всегда говорил, что если проект не самоокупаемый и живет на гранты, то это ненадолго. Поэтому мы сразу решили, что за грантами не пойдем. По крайней мере, для содержания этого предприятия брать грант было бы неправильно.

Настя как самозанятая получила субсидию, мы дополнили ее собственными средствами и открыли кофейню. Когда мы уже запустились, представители одной из некоммерческих организаций, которая занимается реабилитацией детей с ОВЗ, советовали нам подавать на гранты проекты по профориентации детей, курсы бариста для особенных людей, чтобы таким образом готовить на будущее кадры для подобных предприятий, которые захотят трудоустроить людей с ментальными расстройствами. На такие вещи, безусловно, можно брать гранты, потому что обучение тоже недешевая история. Например, за месяц обучения мы вылили, наверное, десятки литров кофе и молока, пока ребята отрабатывали навык. И мы хотим сказать огромное спасибо нашим партнерам — компании Bean&Roast — за то зерно, которое они нам поставляют. Во-первых, оно очень качественное, во-вторых, они предоставляют нам его по себестоимости. Это очень хорошая поддержка. Благодаря этому мы смогли стабильно работать. Если бы мы закупали его по коммерческой стоимости, то было бы сложнее, и чашка кофе у нас бы стоила гораздо дороже.

Кстати, наш кофе всегда стабильно вкусный не только из-за отличного сырья. Так как наши бариста — инклюзивные, у них всегда стабильный вкус кофе, ведь они обучились определенным правилам и механизмам приготовления, поэтому все делают строго по рецепту. Часто в кофейнях вкус кофе меняется из-за авторского подхода бариста — они все время что-то выдумывают, пытаются улучшать. А у нашего кофе — одинаковый вкус каждый день, и это стали отмечать наши гости.   

Что произошло с кофейней сейчас, почему вы съехали с прежнего места, как идут поиски нового помещения?

Сергей

— Все банально: нам не хватило проходящего трафика. С первого дня у нас появились постоянные гости, порядка 10-15 человек, которые приходили каждый день. Но проходящий трафик был низкий, было сложно оплачивать аренду. За полгода мы только дважды выходили на точку безубыточности, и приходилось постоянно доинвестировать свои деньги, чтобы предприятие как-то «крутилось». В какой-то момент мы поняли, что движемся в никуда, и долго это продолжаться не может. Отдельное спасибо нашему арендодателю Андрею, который в нас верил, раз за разом шел на уступки, давал возможность встать на ноги. Но в конце концов его помещение должно же приносить ему хорошую прибыль. Поэтому мы поняли, что нужно что-то кардинально менять. Первой мыслью было остаться на этом месте, но придумать какой-то новый ход, фишку. Хотели запустить доставку в близлежащие здания. Тогда резко похолодало, люди перестали выходить из офисов и заходить к нам, но мы к этому времени не успели запустить доставку. Но на самом деле мы поняли, что этим не спасешься, все-таки когда есть хороший трафик, от него есть и конверсия. Можно «докручивать» продукт, чтобы увеличить прибыль, но базовую математику никак не поменяешь. Поэтому теперь мы ищем помещение либо в центре на первой линии, либо в каком-нибудь жилом массиве, типа Родников. Сам по себе бизнес интересный, стабильный, но очень важно найти ему проходное место, может быть, даже в торговом или бизнес-центре.

И мы стараемся все-таки сохранять бизнес-подход, уповать на то, что мы инклюзивная кофейня и «манипулировать» этим — неправильно. Конечно, мы будем разговаривать с арендодателями, чтобы они позволили нам взять арендные каникулы на какое-то время, чтобы у нас была возможность разогнаться, встать на ноги, «зацепиться» за это место. Потому что платить вперед, прыгать с места в карьер у нас не получится. Мы пока не можем инвестировать свои средства. Единственное — мы точно понимаем, что можем открыться сразу, как только переедем, так как у нас все готово. Нам нужно будет всего два дня. Но сразу оплатить всю аренду мы вряд ли сможем, в любом случае нужно, чтобы арендодатель дал какое-то время на раскачку.

Анастасия

— Мы активно ведем переговоры с потенциальными арендодателями, потому что нужно оперативно решить вопрос. Мы не отчаиваемся — помещение может появиться в любой момент. Сейчас мы активизировали свое сообщество в ВК, там запустили так называемый краудфандинг: можно задонатить нам какие-то средства и сразу после открытия получить у нас чашку вкусного кофе. Сообщество у нас активное, каждый месяц прибывает по 60-65 новых подписчиков, людям это интересно. Постоянные гости ждут нового открытия, пообещали приезжать к нам на новое место. Люди отзываются, выражают готовность помогать нам. Поэтому мы надеемся, что все получится, мы найдем помещение и заново запустим нашу кофейню.