«Время на получение впечатлений я лучше потрачу на продуцирование собственных идей»

Анастасия Близнюк — директор АНО КИЦ «Интеграл 2.0», Интегрального музея-квартиры Академгородка, Академбюро. Она родилась Академгородке в семье молодых ученых — ярких лидеров эпохи Оттепели. Окончила английскую школу, факультет психологии ЛГУ (СПбГУ), после чего восемь лет работала психологом в системе образования, а затем 21 год — в международном ИТ-бизнесе в регионе (главой Sun Microsystems, IBM). Сейчас она — социальный антрополог, гид в «АкадемВЦентре» и институте ИВМиМГ с гостиной ученого и музеями вычислительной техники и фототехники. С 2014 г. развивает научный туризм в Академгородке.

Анастасия уже много лет занимается историей моды и собирает коллекцию винтажной одежды, обуви и аксессуаров семей жителей Академгородка и Новосибирска. Выставки регулярно проходят в Музее Новосибирска, Краеведческом музее, Историческом парке «Россия — моя история», пространстве «Арт-Ель» и др. Также она организует ретродефиле и создает ретрообразы для исторических событий и съемок фильмов в Новосибирске и Академгородке, мечтает создать Музей моды в Сибири. В прошлом году она победила в бизнес-премии «Делового квартала» «Человек года» — в номинации «Человек года в сфере культуры».

Анастасия Близнюк рассказала «Деловому кварталу» о своих проектах, о том, как опыт работы психологом и в крупной ИТ-компании она использует в своих культурологических проектах, почему настоящая ретро одежда лучше новодела и кому еще пригождаются исторические знания об Академгородке.

Вы уезжали в Санкт-Петербург учиться на психолога. Не хотелось остаться в северной столице?

— Я уехала в 1986 г. в любимый город Ленинград, зная, что в НГУ мне «светит» только филфак, а учиться на исключительно девичьем факультете не хотелось. Ну, и хотелось проявить оригинальность заодно — факультеты психологии в СССР были всего в пяти университетах, и кто это такие, психологи, тогда мало кто знал. Хотя имела в запасе вариант поступать на геологию, если «провалюсь», но это был риск — математика, физика и химия не были моими любимыми предметами. В итоге поддержка питерских родственников и хорошие оценки дали мне возможность выдержать конкурс в 21 человек на место. И я считаю свои шесть лет студенчества в городе на Неве лучшими годами жизни, а однокурсников нашего маленького факультета — близкими людьми.

Я не думала о том, вернусь или нет. Я очень фаталистична — как будет, так будет. Но в 1992 должен был родиться сын, а в Питере даже за хлебом были очереди. Аспирантская стипендия невелика, муж — студент после армии, и я до сих пор рада, что тогда решила вернуться в Академгородок — лучшее место на земле.

Как вы от психологии перешли к технологиям?

— Я работала по специальности во всех структурах образования — детсад, школа, ФМШ, НГУ. Однажды в 1996 г. на лесной тропинке встретила однокашницу, которая рассказала, что собирается уезжать с мужем в Америку, и предложила заменить ее на работе — продавать компьютерное оборудование. Я возмутилась, потому что для девочки Академгородка предложение «продавать» было почти оскорблением (смеется). Она смутилась и сказала, мол, английский ты знаешь, общаться умеешь, и назвала зарплату. Я тогда даже не смогла уместить сумму в голове, такой она была нереально большой. Но я искренне считаю, что надо отвечать «да» на все, что предлагает тебе судьба, и поэтому уже на следующий день после собеседования вошла в здание ВЦ, где в 80-е годы училась у папы информатике, и задержалась в мировом ИТ на 21 год.

Весь этот обширный опыт и навыки пригождаются как-то сейчас, в вашей нынешней деятельности?

— Да, очень. Это связи, навык взять микрофон и говорить с любой сцены о чем угодно с любого места — хоть на русском, хоть на английском. Это знание региона (я в ИТ-компании отвечала за Сибирь и Дальний Восток). Я много где побывала в стране и за границей: нас катали на вертолетах и яхтах, кормили в лучших ресторанах, возили в Долину гейзеров и винные погреба Португалии. Поэтому мне стал совсем не интересен мир роскоши и богатства — он ничем не отличается от жизни просто с пониманием своих базовых потребностей. А время на получение впечатлений я лучше потрачу на продуцирование собственных идей или на сон лицом к стенке (как отсутствие любых впечатлений). Пресытившись потреблением нового, я сознательно не полетела в феврале в ЮАР сопровождать партнеров (на четыре дня через три страны) и не жалею, что у меня нет в списке «мест на карте», где я побывала, Кейптауна. Хотя нет — жалею (смеется).

В результате я чувствую и понимаю идентичность мест и специфику занятости приезжающих ко мне на экскурсии гостей. У психологов это называется единым ассоциативным полем. Вы архитекторы? Обсудим советский модернизм. Педагоги? Расскажу об истории образования в Академгородке. Ученые? Попрошу знакомых сотрудников института нас принять или просто выйти с работы и из первых рук рассказать о достижениях той или иной науки. Инноваторы? На моих глазах обсуждались вопросы, где строить Технопарк, а первую летнюю школу А.Старт мы запускали командой из трех человек. И обязательно найдутся общие знакомые, понятные проблемы, местные особенности городов приезжающих гостей.

21 год проработав в международном ИТ-бизнесе, вы вдруг в 2013 г., купив квартиру и открыв в ней музей, занялись далекой от технологий деятельностью. Что произошло?

— Квартиру-музей я сначала развивала как хобби. Инвестиция в недвижимость, творческая реализация, желание говорить об Академгородке всем и везде через важные мне смыслы, вещи и события — это лежало в основе. Это история моей семьи, родителей и их друзей, моего детского окружения. История, полная романтики, света, смелости, свободы, безудержного креатива и, конечно, науки. Это был идеальный для меня вариант: зарабатывать в найме далеко от московского и американского начальства, самостоятельно строя свой рабочий график и совмещая несколько активностей сразу. Причем на тот момент я не брала денег «за память и любовь» (сейчас это приходится делать). Пообщавшись по работе с важным клиентом и обсудив с ним в ресторане текущие проекты, я могла потом отправить его в театр, ночной клуб или — привезти к себе в музей и посвятить в уникальную историю Академгородка. И ему интересно, и мне приятно.

Моя смена деятельности — это был просто плавный переход. Нас стали активно сокращать, потому что наступала эпоха импортозамещения. Вся красота отстроенных мировых технологических процессов и элитарный уровень коммуникаций и ведения бизнеса стали «наливать» из одного китайского флакона (только шильдики* на оборудовании менялись). Умные камеры научились делать все, и совсем стало неинтересно. Но и рубить самим курицу, несущую золотые яйца (высокие зарплаты и корпоративные соцпрограммы) рука не поднималась, поэтому многие тихо дождались сокращений и продолжили ИТ-карьеру в российских компаниях. Ну какой из меня, гуманитария, айтишник? А вот музейщик и гид — вполне себе. Но «корочки» я все же получила, пройдя разные курсы и тренинги, включая Сколково, ТГУ, РГУТиС и т. д.

Получая в свое распоряжение различные исторические предметы, вы буквально получаете доступ к историческим сведениям о том, например, как строился Академгородок, как он выглядел раньше, как одевались люди и др. Эти данные полезны кому-то, кроме историков и туристов? Есть у них какое-то практическое применение?

— Хотелось бы транслировать лучшие практики прошлого в настоящее — практики градоустройства и создания сообществ, культурные проекты. С архитекторами и урбанистами пытаемся, сейчас такой процесс идет. Увы, не все архивы удается спасти: например, для ремонта исторического фасада НГУ документы уехали, похоже, в Москву и еще долго будут ждать очереди, чтобы быть описанными и актуализированными официально. Я часто комментирую что-то журналистам и историкам, консультирую по фильмам и статьям, помогаю в разработке и описании маршрутов для научного туризма. С платьями много идей, но пока жду инициатив от Ассоциации легкой промышленности. А показы и лекции об истории моды мы с ними не раз уже делали.

Ну и, выставки, конечно. Небольшая часть моей коллекции посуды прямо сейчас находится в музее Первомайского района, а Человеком года в сфере культуры** я стала за две практически параллельно идущие модные выставки — в Музее города Новосибирска и Краеведческом музее.

Можно назвать ваш музей коммерческим проектом или все же это исключительно культурологический и исторический объект?

— Это называется социальным предпринимательством. Лучший пример для меня в городе — благотворительный магазин «Густо». Это благородное дело и монетизация деятельности. Мы — о том же. Или еще пример — балы Анны Абрамовой-Заворотинской («Отражение»). Да, нам приходится зарабатывать. В аренде — площадка в ИВМиМГ и склад СО РАН. А еще на нас работает команда — администратор, бухгалтер, СММ, дизайнер, им нужно платить. Финансово нас поддерживает вклад туристов, школьные программы, мы выигрываем гранты и благодарны меценатам.

К вам попадает столько красивой ретро одежды, вы знаете и хорошо ориентируетесь в мире моды. Не было идеи открыть свой шоурум или начать отшивать собственные коллекции одежды, проводить показы?

— Показы проводим — в ТРК «Эдем» прошла уже вторая выставка моды. А благодаря щедрости владельца ТРК, Владислава Плотникова, у нас теперь есть теплое и сухое хранилище для всей этой огромной коллекции одежды (все остальное лежит на арендуемом складе СО РАН). А еще в НГУАДИ с прекрасной Евгенией Долматовой мы задумывали показать на фестивале дизайна новую коллекцию одежды из старых тканей, но случился ковид. Однако я не оставляю эту идею, просто пока не доходят руки.

Но отшивать новое — нет, мне не нравится новодел. Это опять перепроизводство и трата ресурсов на то, что уже было сделано хорошо и красиво, что еще живо и «может носиться», в чем есть энергетика прошлого. У меня коллекция из сотни винтажных шляпок. А ведь есть роскошные новые — очень красивые и креативные. Но для меня в них нет тепла, и я не хочу их иметь и носить. А старинные — «выгуливаю» на светских мероприятиях, добавляя необычности в современный образ.

А еще я так тяжело расстаюсь с вещами (смеется). Часто люди или музеи просят продать, а я пытаюсь замять этот вопрос. Потому что многие вещи из семей — с историей, судьбами конкретных людей с соседних улиц. Я хочу сохранить их у нас, дома — в Городке.

Знаю, вы мечтаете о создании музея моды в Сибири. Расскажите, каким он будет?

— Я мечтаю о команде, которая на основе моей огромной накопленной коллекции это воплотит. Это будут сменные выставки, постоянная экспозиция, показы, в том числе современных модельеров, обучение и мастер-классы, межпоколенческая трансляция ценностей, воспитание вкуса и трепета к тому, что досталось в наследство, женские влияния и взаимодействие, девичьи секретики, истории бабушек, art&science, антропология, научные конференции, фильмы о моде, библиотека книг и журналов, студии стиля и креативное ателье, создание шелковых цветов и мастерская шляпок, ассамбляж и коллажные практики. Я, в том числе, для этого учусь музейному проектированию, не будучи художником, но будучи теперь менеджером в культуре и частным музейщиком.

В чем именно, как вы считаете, заключается тот самый «дух Академа»?

— Мы на обучении в Сколково командой нашли пять слов для описания того, что лежало в основе его создания, чем обладали ученые первой волны и что они передали нам. Это все слабее, но еще ощущается — свобода, смелость (в том числе приехать в Сибирь), творчество, коллективизм и причастность к великой цели. Ну и, конечно, лес, белки, ученые, студенты, инноваторы, лыжи, море Обское под боком, аллея на Морском проспекте, академики вокруг, безопасность, экология, интеллигентность и интеллектуальность.