Юрий Шиллер ищет добрых людей

Призов он не снискал, но вызвал существенный резонанс, живую полемику среди критиков и искусствоведов. Официальная премьера картины состоялась в сентябре в рамках XIII международного фестиваля документального кино «Встречи в Сибири», где «Воробья» горячо приняли зрители.
Как случилось, что вы от кинодокументалистики пришли к съемкам полнометражного игрового фильма?
— Я не вижу большой разницы между игровым и неигровым кино. Все, что я люблю в документальном кино— построение композиции кадра, ритма, тональности, стилистики,— присутствует и в художественном кино. Кстати, я учился именно режиссуре художественного кино на одном курсе с Рустамом Хамдамовым, Ираклием Квирикидзе и другими признанными мастерами. Но, проходя практику, увлекся процессом создания научно-популярных, познавательных лент, основанных на фактах, а не на вымыслах. Тогда же ощутил вкус к документалистике, совпавшей с моим личным интересом к людям, к их судьбам, к разному укладу жизни, разным профессиям и мировоззрениям. Для меня реальный человек со всеми его достоинствами и недостатками стал важнее, дороже придуманного, приукрашенного персонажа. Тем не менее я прекрасно понимал, что некоторые темы можно раскрыть исключительно в игровых жанрах, с помощью определенных художественных приемов. Потому, когда возник замысел «Воробья», я взялся за написание сценария игровой картины.
Сколько времени вы работали над сценарием дебютного художественного фильма?
— Достаточно долго, почти 10 лет. Не поймите превратно, будто я десять лет просидел за письменным столом. Нет, конечно. За последнее десятилетие я побывал, наверное, в сотне экспедиций, в коротких и длительных командировках, выпустил несколько документальных лент. Но подспудно постоянно обдумывал систему образов, действие, сочинял реплики, монологи и диалоги, делал и переделывал наброски. А окончательный вариант сложился как раз быстро, примерно за пару недель. Я отправил его на Открытый российский конкурс сценариев «Вера. Надежда. Любовь», где мою работу удостоили главного приза. Тот же сценарий победил и на конкурсе XXII Шукшинского фестиваля, проходившего в Сростках в этом году.
Как известно, вы все документальные фильмы снимали по собственным сценариям, и практически каждый из них был отмечен призами разнообразных престижных российских и зарубежных фестивалей. А, скажите, к победам можно привыкнуть, охладеть, или они неизменно воодушевляют?
— Любому художнику важно признание. Для меня оно не повод ликовать, надувать щеки от гордости, что было бы совсем глупо. Признание— это подтверждение того, что ты работаешь не напрасно, движешься в верном направлении, что твои идеи восприняты публикой, экспертами, жюри. Приз на сценарном конкурсе «Вера. Надежда. Любовь» в 2009 г., где я, несмотря на солидный возраст, участвовал действительно как дебютант, наравне с новичками, студентами ВГИКа, безусловно, придал мне уверенности. Я подал творческую заявку в соответствующую комиссию Госкино РФ, и ее удовлетворили— выделили частичное финансирование на создание фильма. К сожалению, продюсерам почти не удалось привлечь дополнительных средств, и бюджет картины пришлось уложить в сумму господдержки— 23 миллиона рублей.
Неслыханно низкий бюджет.
— Тем не менее я придерживаюсь той позиции, что лучше работать бесплатно, чем бездельничать, бездействовать. Начал подготовку к съемкам. Подготовительный период— занятие кропотливое, ведь стремишься собрать в команду лучшего оператора, звукорежиссера, художника-постановщика, а они, как правило, нарасхват, заняты другими съемками.
Наверное, не менее сложно выбрать актеров. Нельзя не отметить, что в вашем фильме замечательно справился с главной ролью Мити Воробьева по прозвищу Воробей непрофессионал, ребенок. Снимать детей труднее, нежели артистов?
— Труднее всего было найти подходящего мальчика. Кастинг я проводил на «Мосфильме», исполнителей всех ролей утвердил без особых проблем. К моему удивлению, известная актриса МХТ имени Чехова Кристина Бабушкина, сыгравшая маму Воробья, легко согласилась работать за маленький гонорар, потому что ей понравился сценарий. А вот мальчик никак не находился. Ко мне чуть ли не целый месяц привозили ребят со всей Москвы, мечтающих о карьере в кино, я отсмотрел несколько тысяч кандидатов, среди них были и способные, и киногеничные, но... Понимаете, это были такие ухоженные, благополучные, слишком правильные мальчики, а мой-то герой— неизбалованный деревенский паренек. Я нервничал, почти отчаялся, поскольку сроки поджимали: действие фильма происходит летом, укладывается в три дня, а лето было уже на исходе, стоял август 2009 года. И тогда я решил искать ребенка на месте съемок— в Пермском крае. Познакомился со всей ребятней в деревнях, где наметил натуру, объехал несколько оздоровительных лагерей для школьников и там нашел Дениса Бабушкина, случайно оказавшегося однофамильцем Кристины. Он— горожанин, но парень бойкий, с характером, ему палец в рот не клади. О кино вовсе не мечтал, увлекается астрономией, точными науками. А работать с ним было одно удовольствие, потому что Денис очень точно понимал и исполнял задачи, никогда не жаловался на усталость, к тому же подсказал часть реплик для своего персонажа.
— Вашу картину вообще отличает сочность языка, близкого к народному, не олитературенному. Это обстоятельство и ряд приемов съемки роднит ее с документальным жанром, где, в отличие от игрового кино, есть не стремление к правдоподобию, а настоящая правда. Однако сюжет из области притчи: ребенок с ружьем в руках спасает табун лошадей, который нерадивый председатель совхоза хочет пустить под нож.
«Воробей»— емкая метафора, ваше представление о том, что происходит в российской глубинке с простыми людьми, растерявшимися в изменившихся экономических условиях. С вашим выводом, с вашим художественным высказыванием можно соглашаться или не соглашаться, но в любом случае оно трогает искренностью, наличием боли. Очевидно, что вы сохраняете прежний пристальный интерес к «маленькому человеку». А люди успешные, достигшие высот, не нуждающиеся в сочувствии, вам интересны?
— Безусловно, интересны. Как раз сейчас я работаю над фильмом об уникальном директоре новосибирского зоопарка, депутате горсовета Ростиславе Шило. И к ней я тоже шел долго, много лет наблюдая, как этот деятельный, перспективно мыслящий, увлеченный своим делом человек превратил заброшенное, загибающееся «хозяйство» в одно из лучших, благоустроенных мест города. Я искренне восхищаюсь личностью Шило. Но восхищаться, как вы выражаетесь, успешными людьми легко, они у всех на виду, их достижения очевидны. А о сельчанах, жителях глубокой провинции мало кто думает, хотя на них страна держится. Они тяжко трудятся, еле сводят концы с концами, но притом думают не о куске хлеба, не о деньгах, а о сохранении души, о справедливом мироустройстве. Да, у них есть слабости вроде тяги к алкоголю, но есть и подлинная сердечность, доброта. Я очень дорожу поездками в села, люблю разговаривать с механизаторами, доярками, пастухами. Не устаю поражаться, какой у них живой, пытливый ум, какое чувство юмора, меткость речевых оборотов.
Можно сказать, что встречи с людьми и являются для вас источником вдохновения?
— Да, я считаю, самое ценное, что есть на земле,— это добрые, отзывчивые люди. Без них «Воробей» бы не состоялся. Мы вынуждены были экономить на декорациях, ничего не строили, снимали в реальных интерьерах деревенских домов и дворов. Сельчане не только не возражали, а еще и угощали нас картошкой, молоком, стремились помочь, чем могли. Как можно таких людей не уважать, не вдохновляться ими?